Дети зимы. Лия Флеминг

пустоши тоже. Туристы держались подальше от зараженных мест, а банк все равно требовал ежемесячные платежи. Так что все надежды на благополучие увяли, так и не расцветши.

      Хрум, хрум… От злости она чуть не порезала себе палец. Вот сейчас, когда все было позади, когда они уже думали, что ящур обошел их стороной и овечки паслись на склонах, телефонный звонок от соседей разрушил все надежды.

      – Нора, у нас забирают овец! К сожалению, заберут и у вас…

      Ящур неслышно прокрался к ним по холмам несколько недель назад. Овцы Уинтергилла были обречены на уничтожение в рамках карантинных мер, но ведь и коровы тоже…

      Ее глаза наполнились слезами при воспоминании о тех страшных часах. Ожидание аукциониста для оценки скота, весь этот цирк, когда по их полям топали ветеринары и солдаты. Фургоны, забиравшие трупы животных, угрюмые забойщики в белых комбинезонах, изнемогающие от жаркого солнца. Она смогла лишь принести всем чай, а потом спряталась в доме. Но звуки выстрелов до сих пор звучат в ее ушах. Она радовалась лишь одному – что ее муж Том не дожил до этого черного дня и не видел, как разрушается дело всей его жизни.

      Ник, ее единственный сын, выдержал все до конца. Никакая компенсация не покроет потерю его племенных баранов и овец, ведь он всю жизнь трудился над их селекцией. Теперь зеленые поля вокруг фермы пустуют; корма есть, но давать их некому. Наступившая тишина давила на нее, а сердце разрывалось от горя. Атака террористов на Башни-близнецы и все связанные с этим страдания лишь усугубили мрачную атмосферу этой осени.

      Нора вздохнула, понимая, что лучше уж вернуться в мыслях к более счастливым временам, когда с приготовления начинки для пирога начиналась ежегодная подготовка к Рождеству: покупка почтовых открыток, разделка заколотой свиньи, куда непременно приглашались соседи. Все старинные ритуалы фермерского быта неукоснительно соблюдались. Но что будет теперь? Как им жить? Ник был совершенно раздавлен, но он не понимал, что теперь у него нет будущего. Она твердила ему об этом, а он злился и уходил на свою половину дома, не желая слушать ее здравые аргументы.

      Так зачем же я взялась за нож и рублю яблоки? Зачем измельчаю специи: корицу, имбирный корень, мускатный орех? – размышляла она, вытирая глаза. Но в душе понимала, что ее инстинктивно тянет к чему-то старинному, женскому, что этот осенний ритуал хоть чуточку успокаивает ее расшатанные нервы.

      Что за ерунда, усмехнулась она, удивляясь собственной сентиментальности. Я взялась за начинку, потому что мне больше нечем заняться в это унылое утро.

      Жизнь продолжается, и эти привычные хлопоты отвлекут ее от мыслей о сегодняшних похоронах. Да, молодой мужик утратил всякую надежду на будущее и свел счеты с жизнью…

      После карантина Ник тоже стал похож на нитку без узелка. Он читал в компьютере информацию Министерства окружающей среды, продовольствия и сельского хозяйства, замазывал трещины в каменной ограде, которой были обнесены выпасы, перебирал бумажки, обещающие компенсацию, и ждал, когда закончится