Операция «Ы» и другие приключения Вицина, Никулина и Моргунова. Лора Мягкова

колпак чеховского персонажа, спившегося артиста-трагика Василиска Африкановича Блистанова – символ тщетного артистического величия и совершенства. Предмет с юмором напоминал Андрееву о философском отношении к пьедесталам любой ширины и высоты.

      Как продолжение внутреннего отношения ко всему происходящему в зрелые годы у Бориса Федоровича проклюнулось, постепенно вырастая и развиваясь, необычное хобби – сочинять афоризмы. Жена Галина Васильевна скептически отнеслась к этой новой блажи мужа.

      – Что ты всякой чепухой занимаешься? – укоряющее вопрошала она в спину таинственно уединявшегося от нее мужа.

      – Я сочиняю афоризмы! – подчеркнуто торжественно провозглашал Андреев, внутренне иронизируя над своими неуклюжими попытками протиснуться в литературу. Варианты ответов в зависимости от семейной обстановки были разными: «Я сочиняю афонаризмы», «Старец Андреев сочиняет “охренизмы”», а иногда и покрепче: «Я занят ох…ми!».

      Станислав Говорухин рассказывал: «Он обладал уникальным литературным даром. Как-то я звоню ему. «Приезжай, – говорит, – хочу тебе кое-что почитать». Я уж собрался было ехать, но тут вспомнил, что Володя Высоцкий просил его познакомить с Андреевым. Думаю, дай перезвоню Бэ-Фэ, предупрежу, что буду не один. В ответ услышал неожиданное: «Да ну его… к бабушке. Он, наверное, пьет». Я стал стыдить его: «Давно ли сам стал трезвенником?». А потом понял, что он просто стеснялся нового человека, да еще известного поэта. Приехали мы на Большую Бронную, где Бэ-Фэ жил последние годы. Володе, чтобы понравиться человеку, много времени было не надо. Через пять минут они влюбились друг в друга, через десять меня перестали замечать. Короче, Андреев перестал стесняться Высоцкого, повел нас на кухню, заварил чай в большой эмалированной кружке и достал толстую, как Библия, кожаную тетрадь. «Я решил написать, – сказал он, – афористичный роман». И начал читать: «Лев открыл пасть, укротитель засунул в нее голову, и все зрители вдруг увидели, насколько дикое животное умнее и великодушнее человека». Мы с Володей аж взвизгнули от смеха. Андреев благодарно покосился на нас, прочел следующую фразу: «Древние греки никогда не думали, что они будут древними греками». Через несколько минут мы уже не смеялись, а только стонали да корчились от душивших нас спазм. На прощание Андреев нас предупредил: «Вы, ребята, особенно не распространяйтесь. Шутка, острота – она знаете как… Пошла гулять – и уже хрен докажешь, что это ты придумал».

      Остроумный ответ, рожденный на съемках каламбур, сочная шутка – стиль общения Бориса Федоровича. За словом в карман он не лез.

      Однажды семья выехала на дачу, а Бэ-Фэ должен был подъехать позже на своей машине, загруженной провиантом на несколько дней. Основная часть пути была уже позади, как вдруг глава семьи вспомнил про забытую картошку. Пощады от строгой, но справедливой жены и матери ждать не приходилось. Отец с сыном приуныли, осталось преодолеть последний пригорок на пути к дачному дому… и, о счастье! На обочине показался старикан в стоптанных башмаках на босу ногу с ведром