Наш Армагеддон. Татьяна Дмитриева

авраамических религиях место последней битвы добра со злом (ангелов и демонов) на исходе времён в Конце света, когда Мессия Христос («Агнец») вернется на Землю и сразится со Зверем (Сатаной). В этой битве будут участвовать «цари всей земли обитаемой» (Откр.16:14—16).

Википедия

      Слава безумцам, которые живут так, как будто они бессмертны!

      Е. Л. Шварц

      Недавно я закончила новую книгу и долго размышляла о теме следующей, решив для себя исследовать тему параллельных жизней на своем, естественно, примере, и даже попыталась увидеть некоторые из них. Но кто водит нашим пером? Кто выбирает нужную тему? Не знаю. Я не претендую на то, что принимаю ченнелинги. Но почему-то, садясь писать о параллельных жизнях, я пишу вдруг главу об Армагеддоне, и, желая поделиться с читателем тихими радостями вышивания, снова пишу об Армагеддоне. Что ж, видимо сейчас это гораздо важнее, и не мне решать, о чем будет эта книга. Как говорил наш недавний руководитель государства, «главное начать».

      Мой маленький Армагеддон

      Может быть, где-то все дороги и ведут в Рим, но в нашей деревне все дороги ведут в психушку, то есть в психоневрологический интернат, который находится от нас примерно в двух километрах. К такому выводу пришли мы с сестрой, большой любительницей поплутать в лесу. Сначала это нас удивляло, потом стало смешить, а потом мы просто привыкли. Леса за деревней тянутся на много километров, и в какую бы сторону мы не пошли перед тем, как заблудиться, результат наших поисков пути домой всегда один – полуразрушенные стены, окружающие психушку. Пациенты ее – народ тихий и не опасный – беспрепятственно могут бродить по лесу и протаптывать повсюду тропинки. Но что интересно – никого из них мы никогда в лесу не встречали. Возможно, они совершают свой моцион по ночам?

      Шутку про дороги, ведущие в психушку, я вспомнила при обстоятельствах, при которых нормальные люди не шутят. А точнее – при обстоятельствах, в которые нормальные люди не попадают.

      Я валялась с книжечкой на своей любимой кровати, ночь давно перевалила за свою половину, сна – ни в одном глазу. За окном вверху – полная луна да мириады звезд, внизу – осенняя тьма, слегка подсвеченная ночными светилами улица без единого фонаря. И абсолютная тишина, которая бывает только в деревне, где половина домов оживает в выходные, а жители второй половины ложатся спать гораздо раньше меня.

      Уснуть мешала самая страшная для меня болезнь на свете – насморк. У меня выпали три свободных дня. Накануне я дежурила у постели больного внука, от него и подхватила инфекцию. Малышу стало намного легче, он шел на поправку, только горлышко немного беспокоило, но он уже был весел и бодр, и меня отпустили домой отлеживаться. Через несколько дней у дочери начнется сессия, и я должна быть здорова, чтобы «принять вахту». Все шло нормально, но какое-то легкое беспокойство иногда заставляло оторваться от книжки и сказать себе: «Надо бы уже уснуть, сон – лучшее лекарство!». После очередной попытки я снова брала в руки книгу. А, все равно, когда организм захочет – сам уснет.

      Но сон все не шел, а беспокойство нарастало. Я включила оздоровительную медитацию и попыталась расслабиться. Этот номер почти всегда заканчивался одинаково – крепким глубоким сном. Но не тут-то было. Все пошло не так. Я не смогла расслабиться и остановить ненужный поток мыслей, который, перед тем, как мне провалиться в сон, превращался в какой-то бессмысленный набор обрывков фраз. Поскольку медитация предполагает не самый глубокий транс, какой-то край моего сознания бодрствовал, и он решил прислушаться к этим обрывкам и присмотреться к начавшим наплывать образам. Были они столь ужасны, что мозг дал мне команду проснуться. Ни фига себе! Еще чего не хватало! Я давно не вижу кошмаров, а мое засыпание под тихую медитативную музыку навевает обычно приятные, иногда заказанные сны.

      Я села на кровати, тряхнула головой, включила свет. Подумаешь, сон! Пойду, покурю. Я стала спускаться вниз по едва освещенной лестнице. Конечно, я подумала о своем малыше. Не звонить же им в два часа ночи. Тем более что, если бы там были хоть малейшие проблемы, дочь бы мне уже позвонила. Значит, там все в порядке. Просто это страх, который угнездился во мне с тех пор, как малыш пролежал две недели в реанимации. Все начиналось с больного горла. Тогда его спасли врачи, а меня – вера. Но сейчас все было по-другому, болезнь явно отступала. Нужно избавиться от этого страха раз и навсегда. С малышом все будет хорошо.

      Я