Рысь. Урс Маннхарт

по-прежнему продолжая стоять у печки. Лен допускал, что его растаманские дреды противны пятидесятилетнему фермеру.

      – Обещал Боненблусту, что передам, – сообщил Цуллигер. – В следующий раз, когда он не сможет развернуться, будет гудеть до тех пор, пока вы не отгоните машину. Так что думайте сами, если не хотите выскакивать из кровати в полседьмого.

      – Больше не повторится, – сказал Штальдер, взглянув на Лена, который вынужденно кивнул.

      – Вам нужно обязательно высыпаться, – сказала Бернадетта Цуллигер. – Если днем работать, а ночью ловить рысей, то никакого здоровья не хватит.

      – Мы стараемся… – начал было Геллерт.

      – Они еще молоды, мамочка, – перебил его Цуллигер. – Им от недосыпа ничего не будет. Да и тебе оно не повредило бы. Если б ты по утрам вставала пораньше, тебе не приходилось бы при гостях убирать со стола неглаженые вещи.

      – Еще раз услышу от тебя такую чушь, будешь сам свои вонючие штаны у колонки стирать.

      Ханс Цуллигер ухмыльнулся жене, та покачала головой и отодвинула корзину с бельем в сторону. Цуллигер сел во главу стола, бросил взгляд на телевизор, где по-прежнему крутили рекламу. Потом повернулся к Штальдеру и Геллерту.

      – Так что же привело вас к нам? Опять кофе кончился? Или на втором этаже слишком скучно?

      – Новости хотим посмотреть, – смело ответил Геллерт.

      – Хорошая отговорка. А кофе вам все-таки можно предложить? И мясца какого-нибудь? Или наш новый уклонист только на бобах?

      Лен искал подходящий ответ, но тщетно.

      – Так я принесу вам вегетарианский кофе, – съехидничал Цуллигер.

      – Будет болтать-то, – вступилась Бернадетта, тем временем убравшая все вещи и севшая за стол.

      – Да они знают, что я не со зла, мамочка, – заявил Цуллигер и повернулся к детям, чтобы спросить, не хотят ли и те чего.

      Дочь лет пятнадцати жестом отклонила предложение и исчезла в своей комнате, а чуть более старший сын пробурчал нечто неразборчивое о стакане молока. Цуллигер вставил обратно вынутую на время разговора зубочистку и пошел на кухню, задев по пути огромное ботало.

      Лен испытующе глянул ему в спину, вспомнив о висевших на стене трех черепах и лосе из охотничьего журнала.

      – Вы рассказывали о посылке, – обратилась Бернадетта к Штальдеру.

      – Да.

      Тут начались новости.

      – В Берн пришла посылка с отрубленными рысьими лапами. Отправили ее из Аргау.

      На экране появилась с трудом скрывающая улыбку дикторша и начала рассказывать о зарубежных новостях.

      – Отрубленными лапами? – переспросила Бернадетта.

      – Вот именно.

      – Одной из ваших рысей?

      Дикторша читала текст о демонстрации профсоюзов во Франции.

      – Не знаем, – ответил Геллерт. – Во всяком случае, это не Тито – его мы пеленговали три часа назад.

      – Не только пеленговали, но и видели, – уточнил Лен, встрепенувшийся от имени рыси. – Тито спокойно лежал на выступе скалы за ветвями, смотрел