Сага о Тимофееве (сборник). Евгений Филенко

Я знаю, что тебе нужно, ровесник мамонта[1]. Есть рецепт отпадного фирменного коктейля, после которого ты ничего не будешь чувствовать. Называется «Тундра». Выпить сто пятьдесят «Пшеничной», потом не закусывая – столько же «Сибирской». И попрыгать, чтобы как следует перемешалось.

      Тимофеев уже не мог шевелиться, чтобы напинать Лелику за кощунство. Поэтому он слабо поморщился и снова с головой ушел в неприятные ощущения.

      Вернулась девушка Света и поставила перед ним кружку с бурым отваром.

      – Витюля, – сказала она строго. – Наберись мужества, встань и пополощи этим зубы. Если не поможет, заварю тебе корень подсолнуха.

      «А если и это не спасет?» – безмолвно вопросил взгляд зубовного мученика.

      – Тогда к врачу, – заявила Света. – Свяжем тебя и понесем на руках.

      Глаза Тимофеева наполнились слезами.

      Тем временем девушка достала из своего портфеля папку с курсовой работой. Черты лица ее прояснились. Она бережно расправила на коленях несколько больших листов бумаги, изветшалых и пожелтевших от древности.

      – Такой труд пропадает… – со вздохом произнесла она. – Можно сказать, историческая сенсация года. Это вам не какой-нибудь липовый подьячий Крякутный на воздушном мешке. Представляешь, Витенька, оказывается, и в наших копаных-перекопанных архивах можно совершить открытие. И даже поразительное!

      Тимофеев откликнулся невнятным урчанием. Ничего похожего он, разумеется, не представлял. Ему своих забот хватало.

      – Вот, взгляни, что я нашла совсем случайно, – попыталась пробудить в нем искорку интереса Света.

      Тимофеев скосил на нее печальный взгляд.

      – Фто эфо? – пропыхтел он.

      – Фрагмент какого-то чертежа. И похоже, очень старинная вещь. Ей здорово досталось от сырости и мышей.

      – Мыфы? У наф в афхиве?..

      – Ну, в эпофу… в эпоху крепостничества их было предостаточно!

      Лицо Тимофеева трагически перекосилось, затем собралось в гармошку, и он с подвизгиванием чихнул. Света поспешно убрала пыльный чертеж подальше.

      – Что там нарисовано? – проявил некоторое любопытство Тимофеев, отчихавшись и совладав с попыткой зубов отыграться на нем за своеволие. От глаза Светы не ускользнуло, что это удалось ему подозрительно быстро.

      – Машина, – сказала она, почувствовав, что находится на верном пути. – И знаешь что? – девушка предельно понизила голосок, дабы придать ему подобающую таинственность. – По-моему, это рука Леонардо…

      – Машина… или рука? – простонал Тимофеев.

      – Машина, придуманная великим Леонардо да Винчи! Я же исследовала год назад его манускрипты, правда – по фотокопиям. Уж его-то стиль я узнала бы среди тысяч…

      – И что? Узнала?

      Света нежно погладила лист пятнистого пергамента.

      – Да, – промолвила она с солидностью настоящего историка. – Что-то есть.

      – У-у! – взвыл Тимофеев недоверчиво. –

1

Надо заметить, что в ту пору в местном ТЮЗе шел спектакль «Тимми – ровесник мамонта», по рассказу А. Азимова «Уродливый мальчуган».