Русская Америка. Александр Бушков

некоего пленника, потерпевшего кораблекрушение у тамошних берегов. Интересный был пленник: по описанию Атласова, «подоблет кабы гречанин: сухощав, ус невелик, волосом черн». В другом месте Атласов, так и неведомо осталось почему, именует незнакомца «индейцем из Узакинского государства».

      На каком языке пленник изъясняется, не понимал ни Атласов, ни тем более камчадалы. Однако, одержимый чистейшей воды научным любопытством, Атласов этого «гречанина» забрал с собой в дальнейшие странствия. Путешествуя с казаками, «узакинский индеец» навострился говорить по-русски и наконец-то рассказал, кто он и откуда, какого роду-племени.

      Оказалось, никакой не индеец, а натуральнейший японец по имени Денбей из города Осаки. Атласов его привез с собой в Москву, где в Сибирском приказе подробнейшим образом записали со слов Денбея массу интересного о жизни тогдашней Японии («денбейская скаска» тоже сохранилась).

      Напоминаю, происходило это в 1701 г. На престоле уже сидел государь Петр Алексеевич, сгусток энергии (сплошь и рядом – самой дурковатой).

      И с приходом нового столетия, а также нового царя-государя в истории открытия Русской Америки открывается новая страница. Наступают новые, бурные времена…

      Глава вторая. От Петра до Павла

      Итак, к Денбею подступили с перьями и чернильницами дьяки и подьячие Сибирского приказа. Поскольку это был первый японец, какого узрели в России за все времена ее существования, можно представить, с каким интересом его слушали – не по долгу службы, а из понятного любопытства.

      Японец, научившийся русскому за время странствий с казаками, и в самом деле рассказал массу интересного. Плыл он вовсе не в «Индию» – это поначалу Атласов ошибся по созвучию. Плыл Денбей в Иеддо (нынешний город Токио). Морской караван принадлежал некоему купцу – тридцать суденышек по тридцать метров длиной каждое. Везли рис, рисовую водку в бочках, сахар, ткани, фарфоровую посуду, железо. Налетел шторм, кораблики разбросало. Тот, на котором плыл Денбей, носило по морю шесть месяцев, потом выбросило на западный берег Камчатки – посмотрите по карте, сущая одиссея!

      Из двенадцати бывших на судне японцев троих захватили в плен местные жители, а остальные девять, по словам Денбея, «угребли неизвестно куда» (должно быть, построили из обломков плот и наверняка погибли).

      Спутники Денбея погибли в плену. Особенно интересен подход туземцев к доставшемуся им грузу: тканям и железу они обрадовались и взяли себе, рис и сахар выкинули, поскольку такого в жизни не видывали, а попробовать не догадались (может, решили, что это такая отрава). Рисовую водку безжалостно вылили в море (садисты! варвары! тварюги!) – в ту пору камчадалы еще не распробовали «огненной воды», от которой их потом было за уши не оттащить. Кроме этого, на судне было пуда четыре золотых монет, которые тоже достались туземцам – но поскольку они, собственно, жили в каменном веке и деньгами не пользовались, то преспокойно раздали «кругляшки» детям