Черная кровь справедливости. Андрей Денисенко

фраза сопровождалась зверским ударом кованого сапога. Упырь ухнул и осел.

      – Ага, вы тоже мужики! – торжествующе заметил Одиночка, заканчивая поединок отвоеванной секирой. – А ты че пялишься, морда крокодилья? А ну проваливай на хрен!

      Уцелевшего упыря как ветром сдуло. Одиночка стер с лица пот и небрежным движением смахнул с сапога налипшую икру.

      – Хилая у твоего чернокнижника охрана. Я-то думал, тут и правда чего… матросы в портовых кабаках и то круче. Ну что, дальше пойдем или отдышимся малость?

      – Отдышимся. Малость. – Перед глазами Корона все еще стоял упырь с отбитыми… вернее, лишившийся икры. – Посмотри, может, где меч валяется. Не все же они с топорами да дубинами.

      Одиночка задумчиво поиграл упыриной секирой.

      – А чего мне меч? Пырнул, и только. А вот приличный топор или, к примеру, секира – она враз пополам разваливает.

      Магиер поперхнулся, но Одиночка пояснил:

      – Проблемы с деньгами, знаешь ли. Давно хотел попробовать такую штуку в деле, да все монет не хватало с кузнецом рассчитаться. Возьму я, пожалуй, секиру эту. Серьезная вещь, и удар приличный получается. Видишь, рукоять стальная, тоже использовать можно.

      Одиночка продемонстрировал боевые свойства секиры на одной из стен. От богатырского удара камень растрескался, по коридорам прокатилось гулкое эхо.

      – Мощная штуковина! – восхитился Одиночка. – Пожалуй, не стоит меч искать. Таким клинком любого мутанта на куски – легко! Гляди, на лезвии руны какие-то. Ты ж умный, на-ка, прочитай!

      Корон всмотрелся в угловатые символы. Каббалистическая манера ведьминого письма была смутно знакома, но смысл он уловил не сразу.

      – Что-то про защиту от духов, людей и нелюдей. Или, может, о защите от магии… точно. «Любой, держащий в руках, прославится!..» – так написано.

      Одиночка сник.

      – Жалко. Зачем мне прославляться? Чтобы каждая собака знала? Эх, хороший топор, а придется бросить.

      – Подожди. Тут еще дальше: «…прославится, разбогатеет и узнает много женщин, ибо все преклонятся пред его мощью».

      Одиночка, собравшийся зашвырнуть секиру подальше, остановился.

      – Хотя… разбогатеть, конечно, охота. А если разбогатеешь, и бабы полюбят.

      – «…узнает много женщин», – многозначительно повторил Корон. Вопреки его разумению, воин вдруг покраснел.

      – Узнает, не узнает… Нечего лезть в мои дела. Сам разберусь. Меня… меня еще сама Горная Королева полюбит, мне гадалка говорила. Слышал я, эта королева – баба шибко смазливая! – Одиночка мечтательно закатил глаза.

      Потрясающая догадка проникла в голову Корона. Он пытался сдержаться, но не смог.

      – Я так понимаю, ты того… еще не спал с… какой-нибудь королевой?

      Одиночка отвернулся, но даже в полумраке Корон видел, что уши у него пунцовые.

      – Ну… и с королевой тоже. Но я еще молодой, у меня все впереди! – с вызовом добавил воин.

      – Конечно. –