«Волкодав» из будущего. Юрий Корчевский

прислать на подмогу. Да и местность здесь подходящая – равнинная, самолет посадить есть куда, рация для передачи координат тоже есть.

      – Интересный вывод, попробуем использовать при отработке версии.

      Для допроса привели первого задержанного – того самого «очкарика». Глядя на него, я еще раз убедился – никакой он не «очкарик». Обычно такие люди без очков выглядят как-то беззащитно, щурятся. Ничего подобного на лице задержанного я не увидел.

      Начали его допрашивать, но «очкарик» упрямо стоял на своем:

      – Мы корреспонденты, про рацию знать ничего не знаем.

      Тогда Сучков упомянул о проявленной фотопленке.

      – Чего тут странного? – воскликнул «очкарик». – Мы же должны дать в газету снимок, показать мощь нашей армии.

      – Я полагаю, что вы немецкий агент и ищете посадочную площадку для аэродрома, – надавил подполковник.

      Но агент упрямо все отрицал.

      – Ну, раз вы продолжаете упорствовать, вы мне больше не нужны. Мне придется вас расстрелять! – заявил Сучков.

      – Не имеете права! Без суда это незаконно.

      – Законно! По законам военного времени врага, взятого с оружием, можно расстреливать. И это не противоречит Женевской конвенции.

      – Я хочу написать жалобу.

      – Пожалуйста, вот вам бумага. Но казни она не остановит.

      Подполковник подмигнул мне, пока задержанный карябал бумагу.

      – Вот, возьмите, – «корреспондент» протянул бумагу Сучкову.

      – Колесников, те двое поразговорчивее, потому этого – в расход. Выводи!

      – Так точно, товарищ командир.

      Я вытащил из кобуры пистолет.

      – Выходи, руки за спину.

      Задержанный, оглядываясь, медленно пошел вперед. За дверью стоял боец с винтовкой.

      – Пошли со мной.

      Мы вышли из здания.

      – Стоять!

      Я обратился к бойцу:

      – Жалко пули на гада тратить. Принеси мне топор.

      Боец побледнел, глянул растерянно.

      – Где же я его возьму?

      – Сбегай в хозвзвод, только мухой: одна нога здесь, другая – там.

      Боец убежал.

      Только сейчас до агента начал доходить весь трагизм его положения. Люди вообще боятся топоров. Понятно, что и нож и пистолет убьют одинаково. Но топор кажется чем-то запредельно жестоким, наверное – гены сказываются, еще со средневековых времен, когда казнили отрубанием головы или четвертованием.

      – Вы что хотите делать топором? – настороженно спросил задержанный.

      – Голову тебе отрубить и в самолет погрузить, которого ты ждешь! – нарочито грубо бросил я. А чего церемониться с человеком, которого через пять минут все равно убьют?

      В глазах агента метнулся животный страх. Гляди-ка, проняло!

      – Я наслышан о зверствах в сталинских застенках. Но дайте мне умереть достойно – как солдату!

      – Какой ты солдат? Ты шпион! Собаке – собачья смерть!

      Конечно, в наши планы не входило убить «очкарика», но