Распутин. Выстрелы из прошлого. Александр Бушков

в общем, был незаурядный – железной воли, бешеной энергии, прекрасно разбирался в человеческой психологии и умел подчинять себе людей. Одна беда: чтобы пробиться в вожди, нужно было совершить что-нибудь в высшей степени славное – а что мог наворотить скромный вольнослушатель Петербургского университета и преподаватель захудалого Сергиевского училища? Драл глотку на сходках? Так все дерут… Запрещенные книжки читал? Так все читают…

      И вот однажды, в конце января 1869-го, Нечаев исчез. А чуть погодя объявилось юное создание по имени Верочка Засулич и предъявила революционной молодежи два письма, якобы полученных ею по городской почте. В одном некий «сочувствующий революционерам студент» сообщал, что мимо него проехала арестантская карета, и из нее выбросили записку, каковую он считает своим долгом передать «по принадлежности». Второе письмо как раз и было собственноручной запиской Нечаева на клочке оберточной бумаги: «Меня везут в крепость, не теряйте энергии, друзья-товарищи, хлопочите обо мне! Даст Бог – свидимся».

      Эх и взвилась «прогрессивная молодежь», словно уколотая шилом в известное место! Столько громокипящих речей о тирании, сатрапах и произволе сотрясало воздух…

      И никому из этих придурков не пришло в голову подумать здраво и рассудить логически… При перевозке арестованных в казенной карете их сажали меж двух жандармов, а напротив помещался еще и третий – о чем многие из этой публики, не раз соприкасавшиеся с законом, обязаны были знать по личному опыту. Ни написать записку, ни выбросить ее за окна (стекла подняты, окна наглухо задернуты шторами) было решительно невозможно.

      Это была чистейшей воды афера. Сестра Нечаева Анна, прекрасно знавшая о проделке братца, ради подкрепления легенды принялась демонстративно бродить по всем полицейским частям и тюрьмам, громко требуя сообщить ей о судьбе несчастного. Ей, разумеется, отвечали чистую правду: что никакого такого Нечаева у них не числится. Девица не унималась, заявилась даже к обер-полицмейстеру с той же песней… Есть сильные подозрения, что и Вера Засулич была в курсе – целая «группа поддержки», кроме Анны, была посвящена в истинное положение дел, старательно пудря мозги окружающим…

      Вскоре объявился и сам Нечаев и рассказал восторженным слушателям, как он, распропагандировав охрану, сбежал не откуда-нибудь, а из грозной Петропавловской крепости. Его сажали в промерзший каземат Петропавловской крепости, он до того окоченел в этих стенах, покрытых льдом, что ему ножом разжимали зубы, чтобы впустить несколько капель спирта; он ушел, надев шинель какого-то генерала и очутился в Москве.

      Представляете, с каким восторгом и обожанием взирала молодежь на «героя»? В узких кругах Нечаев прославился моментально, в одночасье став фигурой легендарной.

      Скептики, конечно, нашлись тут же. Видный народник Ткачев сам в свое время сидел в Петропавловской крепости и прекрасно знал, что сбежать оттуда невозможно. Однако как-то так сложилось, что «молодежное