Победное отчаянье. Собрание сочинений. Николай Щеголев

нические отношения на Дальнем Востоке в контексте политических процессов»

      Составление А.А. Забияко и В.А. Резвого

      Подготовка текста и примечания В.А. Резвого

      Послесловие А.А. Забияко

      Стихотворения

      Харбин.1930-1935

      Жажда свободы

      Глаза глядят туда –

      В далекие долины.

      Слова готовы с уст

      Сорваться навсегда.

      Я пуст, как эта даль

      За дымкой паутины,

      И черен я, как туч

      Текучая гряда.

      Надвинулась весна.

      Избитые мотивы

      Подстерегают нас,

      Как придорожный волк.

      Зачем я – человек?

      Души моей извивы

      Пронизаны навек

      Суровым словом: долг.

      А даль – пестрей, пестрей, –

      Пересыпает краски.

      Озимая трава

      На солнечном костре.

      И хочется стереть

      С лица печать опаски

      И разом оборвать

      Обязанностей сеть!

<1930>

      Стансы

      Радость… -

      Я к ней не причастен.

      Солнце. -

      Я с ним не знаком.

      Что для меня ваше счастье?

      Что для меня ваш закон?

      Вечно во власти решений,

      Противоречий и ссор, -

      Думаю стать совершенней,

      Нежели был до сих пор.

      То богатырь, то калека,

      То филантроп, то Марат, -

      Редко зову человека

      Ласковым именем: брат.

      Есть у меня «Меморандум», -

      Книжка для памяти, – там

      Я изнываю по Андам,

      По поднебесным местам.

      Дни надоели. Начать ли,

      Кончить… не всё ли равно?

      И, – повертев выключатель,

      Падаешь спать, как бревно.

      Всё обиходно. Косые

      Спят на обоях лучи.

      Разве лишь слово «Россия»

      Мне необычно звучит.

<1930>

      В кинематографе

      Торчит экран, – живая книга.

      Оркестру велено греметь.

      Сижу. Всё спутано. Интрига

      Плетет живую сеть.

      Удар судьбы героя ранит.

      Царят коварство и обман.

      Вокруг меня и на экране -

      Мистический туман.

      И вдруг войдет, блестя глазами

      Прозрачнейшими, – Конрад Вейдт,

      Встряхнет льняными волосами

      Под переливы флейт.

      И знаю, – не пройдет минуты, -

      Артист забьется в пустоте,

      Как беспорядочная груда

      Из нервов и костей.

      И, вновь опомнившись, заплачет,

      И вновь кого-то позовет…

      Над головой его прозрачен

      Экранный небосвод.

      Колонны слов, круги, зигзаги

      Безумно мечущихся лент.

      На развивающемся флаге

      Горят слова: «The end».

<1930>

      За временем!

      Устал с утра давиться

      Идущей в такт со временем

      Слепой передовицей

      Газеты. Жизнь, – согрей меня!

      Не прихоть! – Еле-еле

      Теперь справляюсь с ленью я

      К концу моей недели…

      Мутит (перечисление):

      От улиц, от традиций

      Кивков, от «дам с собачками»,

      Спешащих возвратиться

      На мой закат запачканный…

      Бывают люди сталью,

      А жизнь – магнитом ласковым

      Для них. Глядишь, пристали

      Проворными булавками.

      Бывают люди медью,

      Как я. И нет проворства в них!

      И – медлят, медлят, медлят,

      Чтобы потом наверстывать.

      Но в этот ад – в погоню

      Вольют, как бы нечаянно,

      Последнюю агонию,

      Победное отчаянье!

<1930>

      Память видит

      Память видит зеленый