Вера. Макс Каменски

костей, ты любишь лишь себя, и не стоит уверяться в обратном. На мирян с их убогим бытом тебе плевать. Вот предпоследняя мысль куда более разумная, и я тебе предлагаю самый короткий путь к достижению данной цели. …

      «А не приведёт ли он меня ко дну?»

      Смотря что считать дном….

      Чувство, то самое чувство, что когда-то родилось в Мерлоне в пещерах Дарианы, шевельнулось на границах сознания… Жажда крови настоящим вихрем заиграла в сердце. Этот незримый собеседник прав. Мерлону важна его собственная персона. Но что в этом такого? «Плохо» ли это или «хорошо» – решать всяким философам или писакам. Ему же надо жить и добиваться своих целей. Но всё же…

      Сугунтур Струг оказался высоким широкоплечим мужчиной средних лет, с короткой солдатской стрижкой, большими глазами и круглым лицом. Закованный в серебристую сталь с красным крестом на груди, Сугунтур внушал невольный трепет и уважение. Его рябое сильное лицо, казалось, выковано в пламени сражений.

      – Мой командарм, – громко рявкнул Фанфарор, вытягиваясь по струнке. – Обход завершён. Произошло столкновение с отрядом противника, в ходе которого два врага были уничтожены, один был вынужден бежать!

      – Хорошо, Фанфарор, отправляйся к своей сотне. Скоро в путь, – тихо и размеренно произнёс Сугунтур. – А это кто?

      – Это, мой командарм, герой нашей стычки. Он-то и положил двух врагов, – в голосе друида промелькнула лукавая гордость.

      – Двух?

      – Бился один против трёх, мой командарм, – кивнул Фанфарор. Мерлон закусил губу: если бы он знал, как ему удалось выжить! Ведь не осталось даже шрама от магического удара зачарованной стали!

      Сугунтур присвистнул.

      – Ты кто таков, будешь, маг? – заинтересовался он.

      – Я Мерлон, сын Дерлога, дома Барт’свей, – ответил юноша.

      – Барт’свей? А, это тот… Однако…

      – Не стоит, – нахмурился Мерлон. Не любил он ворошить прошлое.

      – Хорошо. Ты кто будешь? Инквизитор, архимаг?

      – Я простой вольный охотник.

      – Вольный охотник? И один против трёх ренов? Темнишь, парень. Унаследовал нечто от родственничков, не иначе.

      – Мне нечего скрывать. Как получилось, я не знаю. Просто мне хотелось помочь, – Мерлон слегка запнулся на последнем слове. Так откровенно врать сильному человеку очень опасно.

      Командарм прищурился, внимательно рассматривая Мерлона, будто пытаясь заглянуть тому в душу. Затем перевёл взгляд на Фанфарора.

      – Ничего конкретного сказать не могу. Мы подошли под самый занавес сражения, – ответил тот на молчаливый вопрос.

      – Хорошо, – наконец молвил Сугунтур. – Нет времени пререкаться да искать правду. Согласно постановлению…

      – Знаю, – сухо бросил Мерлон.

      – Ах, ну да, Фанфарор уже передал, – немного разочарованно сказал тысячник. Он, скорее всего, был из тех людей, что любят громкие славные речи. – Эй, Бергински! Бергински! Иди сюда, ленивый ты осёл, – окликнул Сугунтур небольшую группу воинов, стоявших шагах в десяти от него.

      От группы отделился молодой боец