Ода абсолютной жестокости. Тим Скоренко

Они смотрят настороженно, они напряжены, никто не сидит.

      Подхожу к первой клетке.

      – Выпускай.

      Служитель открывает дверь.

      Тот, кого я убью, – не годится. Тот, кого я убью, будет вечным рабом. Он будет выходить на арену, чтобы его сожрали львы. Чтобы его жгли или пытали на глазах у публики. Его не будут учить драться, его будут кормить дерьмом, к нему не будут водить женщин. Нам нужно пушечное мясо.

      Тот, над кем я одержу победу, но убить не сумею, – будет гладиатором.

      Тот, кто победит меня, – будет свободен.

      Последнее произносится с улыбкой, потому что это шутка.

      – Выходи.

      Они выходят – пятеро. Как на подбор: массивные, широкоплечие, сильные – четверо белых, один чёрный. Они одеты в тряпьё, у одного – тяжёлый браслет на запястье, вероятно, пропустили, когда забирали имущество.

      – Все всё знают? – спрашиваю на всякий случай.

      Молчание.

      – Повторяю вопрос. Все знают, что нужно делать?

      – Да, – отвечает негр.

      – Ты первый, – я указываю на него.

      Он выходит вперёд. Он огромный. В нём нет ни капли жира, только гигантские мышцы. Бритая голова блестит от пота. Солнце отражается в эбеновой коже. Негр улыбается: сверкают белые зубы.

      Он тяжелее меня минимум килограммов на пятьдесят.

      – Давай, – говорит он хрипло.

      Я снимаю кобуру с дробовиком и бросаю её на землю. Кнут и кошка болтаются на поясе. Я жду.

      – Ну, давай, – повторяет он.

      – Нет, – говорю я. – Ты давай. У тебя есть минута. Если через минуту ты не нападёшь первым, я размозжу тебе череп из дробовика и ты станешь половой тряпкой.

      И тогда он бросается. Если бы он врезался в меня, я бы не выдержал. Он бы сломал мне все кости. Но я отскакиваю в сторону и подставляю ему подножку. Он тяжело падает на землю, и я обеими ногами прыгаю ему на шею. Раздаётся хруст.

      – В помойку, – говорю я. – Следующий.

      Следующий – жилистый, лёгкий. У него чуть раскосые глаза.

      Этот умеет драться. Он делает ложный выпад, потом второй, оба раза я увёртываюсь. Потом он взмывает в воздух, пытаясь ударить меня ногой в грудь, я отскакиваю назад и вдруг обнаруживаю, что это движение тоже было обманным: он уже позади меня и его кулак летит мне в лицо. Он попадает. Я чувствую, как ломается нос, но мне плевать: одновременно с этим я бью ногой ему в пах, он сгибается. Следующим ударом я подсекаю ему ноги. Я пытаюсь сломать ему позвоночник, но он откатывается, и моя нога попадает ему по руке. Он воет. Я бью его ногой в висок и вырубаю.

      – Сука, а… – говорю я, вытирая кровь с лица.

      Этого уносят в другую сторону: он выдержал испытание. Будет драться на арене.

      Третий – тот самый, с браслетом на руке. Он очень волосатый, немного похож на обезьяну. Первым делом пытается неуклюже ударить меня в лицо. Я скольжу мимо него, перехватываю руку и ломаю её о своё плечо. Он визжит, как недорезанная свинья. Вторым ударом я вгоняю его кадык поглубже в горло. Этому гладиатором не бывать.

      Ко мне выходит невысокий полный человечек с хитрым взглядом. Он долго