Настоящая фантастика – 2014 (сборник). Андрей Дашков

явно приспособили под мастерскую художника. И здесь нам впервые попадаются следы, указывающие, что в этом доме кто-то жил, хотя и давно. В вазочках на столе торчат кисти с засохшей краской, по столу и по полу разбросаны листы бумаги, карандаши и угольки. И всюду – на столе, на стенах, на полу: рисунки, рисунки, рисунки. Букеты, пейзажи, но больше всего кентавров. Вот кентаврица встала на дыбы, чтобы сорвать с высокой ветки яблоко. Вот кентавр задумчиво ковыряет травинкой в зубах. Два кентавра дерутся тяжелыми дубинами, кентавр и кентаврица перебрасываются мячом. Кентавр, опустившись на колени, разжигает костер. А вот два кентавра занимаются любовью – выглядит непристойно, но довольно убедительно и даже захватывающе.

      – Рисунки Риты? – спрашиваю я.

      Лева кивает:

      – Похоже на то.

      Мы возвращаемся в гостиную. Там довольно темно, но Лева раздергивает шторы, и я вижу то, на что не обратила внимания первый раз. В дальнем углу гостиной стоит стол, резко выделяющийся из окружающей обстановки. Это обычный офисный «умный» стол с встроенным уникомпом-картотекой, столешницей-экраном и диктофоном.

      – Жаль, в локальную сеть не влезем, – вздыхает Лева. – Наверняка запаролена.

      Тут я замечаю нечто, чего никак не ожидала увидеть: прямо на сенсорном экране столешницы лежат несколько самодельных тетрадей, больше всего напоминающих старинные истории болезни, которые я видела в университетском музее.

      Тут выдержка изменяет нам. Мы наперегонки бросаемся к столу и хватаем артефакты. Лева, перелистывая страницы, бормочет:

      – Полицейские отчеты… почерк Бондаря… я видел, как он расписывается на адресах и поздравительных открытках… Видимо, он дублировал их… на него похоже. Но странно… почему он не хранил данные в сети?..

      Потом мы поднимаем глаза на стоящий рядом небольшой шкаф, а в нем целый арсенал: два охотничьих карабина, винтовка, пистолеты.

      – Кажется, Бондарь здесь прочно обосновался, – говорит Лева. – Почему бы и нет? Хижина пустует. Может, он до сих пор ищет зацепки в деле Риты…

      Лева кладет папку, которую перелистывал, на стол, и тут я невольно вскрикиваю.

      С фотографии, прикрепленной к обложке папки, на меня смотрит лицо моего отца.

      Лева поднимет руку:

      – Тише, Хелен, не бойтесь… Я тоже это слышу…

      – Что слышите?

      – Эти звуки.

      Я прислушиваюсь и в самом деле различаю какой-то еле слышный скрип.

      – Они идут сверху, – говорит Лева. – Кажется, что-то на втором этаже. Я пойду первым.

      Он достает из кобуры пистолет и начинает подниматься по лестнице.

      На втором этаже мы находим только две пустые спальни и ванную комнату, но звук становится отчетливей, и теперь к нему присоединяется то ли журчание воды, то ли какое-то неотчетливое бормотание и всхлипы.

      – На чердаке, – шепчет Лева.

      В самом деле, люк на чердак открыт, к нему приставлена стремянка. Мы поднимаемся тем же порядком: