Выхожу один я на дорогу… (сборник). Михаил Лермонтов

в руке его булатный нож:

      И горе для тебя! – твой плач, твой стон

      Ему тогда покажется смешон;

      И будет все ужасно, мрачно в нем,

      Как плащ его с возвышенным челом.

      Нищий

      У врат обители святой

      Стоял просящий подаянья

      Бедняк иссохший, чуть живой

      От глада, жажды и страданья.

      Куска лишь хлеба он просил,

      И взор являл живую муку,

      И кто-то камень положил

      В его протянутую руку.

      Так я молил твоей любви

      С слезами горькими, с тоскою;

      Так чувства лучшие мои

      Обмануты навек тобою!

      К…

      Не говори: я трус, глупец!..

      О! если так меня терзало

      Сей жизни мрачное начало,

      Какой же должен быть конец?.

      Стансы

      I. «взгляни, как мой спокоен взор…»

      Взгляни, как мой спокоен взор,

      Хотя звезда судьбы моей

      Померкнула с давнишних пор

      И с нею думы светлых дней.

      Слеза, которая не раз

      Рвалась блеснуть перед тобой,

      Уж не придет, как этот час,

      На смех подосланный судьбой.

      Ii. «смеялась надо мною ты…»

      Смеялась надо мною ты,

      И я презреньем отвечал —

      С тех пор сердечной пустоты

      Я уж ничем не заменял.

      Ничто не сблизит больше нас,

      Ничто мне не отдаст покой…

      Хоть в сердце шепчет чудный глас:

      Я не могу любить другой.

      Iii. «я жертвовал другим страстям…»

      Я жертвовал другим страстям,

      Но если первые мечты

      Служить не могут снова нам, —

      То чем же их заменишь ты?..

      Чем успокоишь жизнь мою,

      Когда уж обратила в прах

      Мои надежды в сем краю,

      А может быть, и в небесах?..

      Ночь

      Один я в тишине ночной;

      Свеча сгоревшая трещит,

      Перо в тетрадке записной

      Головку женскую чертит;

      Воспоминанье о былом,

      Как тень, в кровавой пелене,

      Спешит указывать перстом

      На то, что было мило мне.

      Слова, которые могли

      Меня тревожить в те года,

      Пылают предо мной вдали,

      Хоть мной забыты навсегда.

      И там скелеты прошлых лет

      Стоят унылою толпой;

      Меж ними есть один скелет —

      Он обладал моей душой.

      Как мог я не любить тот взор?

      Презренья женского кинжал

      Меня пронзил… но нет – с тех пор

      Я все любил – я все страдал.

      Сей взор невыносимый, он

      Бежит за мною, как призра́к;

      И я до гроба осужден

      Другого не любить никак.

      О! я завидую другим!

      В кругу семейственном, в тиши,

      Смеяться просто можно им

      И веселиться от души.

      Мой смех тяжел мне как свинец:

      Он плод сердечной пустоты…

      О Боже! вот что, наконец,

      Я вижу, мне готовил ты.

      Возможно