Снежный киллер. Николай Леонов

сбавил. Испугался. Так что нет – вчера он ничего не пил.

      – Нет, я не имел в виду спиртное, – сказал Гуров. – Я говорил о напитках вообще – соки, чай, воду…

      – Соки… – задумалась вдова. – Вообще он соки любит. Ну, и врачи рекомендовали. Но вчера… Нет, вчера, кажется, он ничего, кроме кофе, не пил.

      – И еще у меня к вам вопрос насчет завещания, – сказал Гуров. – По тому завещанию, которое ваш муж составил несколько лет назад, все имущество компании достается вам. Это так?

      – Вообще я не понимаю, какое отношение это может иметь к смерти моего мужа, – строго ответила Лидия Евгеньевна. – Но, с другой стороны, у меня нет причин скрывать истинное положение дел. Да, это так.

      – А вы знали, что у вашего мужа был план изменить это завещание в пользу дочери?

      – Как же, слышала! И если бы речь шла только о дочери, я бы слова не сказала. Но он ведь собирался учредить какой-то фонд. Якобы для занятия благотворительностью. А на самом деле, я уверена, эти деньги предназначались для его многочисленных баб и деток от этих баб. Вот куда он мои деньги собирался девать!

      – И вы не скрывали от мужа ваше отношение к планам по изменению завещания?

      – Конечно, не скрывала! С чего мне скрывать?

      – Что ж, благодарю вас, – сказал Гуров, вставая. – Вы сообщили мне много интересной информации. А теперь подскажите, где я могу найти телохранителя, которого ваш муж взял сюда с собой. Кажется, его зовут Павел?

      – Да, есть такой Павел Зорькин, – отвечала вдова. – Только он не телохранитель, скорее помощник. Да и помощник никчемный. Я как раз завтра собираюсь его рассчитать. Пусть возвращается в Москву. Мне он не нужен.

      – Но пока он еще не вернулся в Москву, мне все же хотелось бы с ним поговорить, – настаивал Гуров. – Так где я могу его найти?

      – Там в холле есть дверь направо, – нехотя сказала вдова. – Это его комната.

      Глава 8

      Следуя указаниям Лидии Евгеньевны, Гуров спустился на первый этаж и отыскал нужную комнату. Постучался, услышал приглашение «Входите» и шагнул внутрь.

      Эта комната сильно отличалась от тех, что он видел на втором этаже. Тут никаких претензий на роскошь не было: ни дивана, ни кресла, ни картин на стенах, ни даже ванной комнаты. «Что называется, все удобства во дворе, – подумал Гуров. – В данном случае – где-то на этаже. Видимо, комнату сразу предназначали для прислуги. А ей роскошь не полагается».

      Обитатель комнаты встал Гурову навстречу. Это был молодой человек (Гуров решил, что ему чуть больше тридцати), с внешностью, не совсем типичной для охранника: ни короткой стрижки, ни выпирающих мускулов, ни облика, напоминающего медвежий. Человек, правда, был высокий и крепко сложенный – он явно мог постоять за себя.

      Гуров представился и объяснил, что он должен встретиться и побеседовать с каждым, кто знал погибшего горнолыжника, кто провел с ним последние дни.