Дочь последнего дуэлянта. Жюльетта Бенцони

ему бумагу, которую держала в руках. – Только что приходил посыльный от королевы, он принес письмо… Оно взволновало меня до глубины души.

      – О чем же оно?

      – О Шантийи, мой милый! Мне, лично мне, возвращают Шантийи! Любимый замок моего детства! Разве это не чудо?

      – Что значит вам? – раздался суровый голос супруга, который только что вошел в покои, привлеченный громкими голосами, и услышал последние слова жены. – Насколько я знаю, мы с вами состоим в браке, и я являюсь главой семьи.

      – Разумеется, но до замужества это был мой дом…

      – Не говорите глупостей! До вашего замужества вы все время проводили в особняке Ангулемов, у герцогини Дианы, вашей тетки-интриганки, которая хотя бы прилично вас одевала, а не держала впроголодь, как старый скряга – ваш батюшка-коннетабль!

      Кресло принцессы стояло на небольшом возвышении, и когда она поднялась с него, то оказалась на голову выше мужа.

      – Вот уж кому бы не следовало упрекать в скупости моего отца! Может, он и был расчетлив, но он был куда щедрее вас! Он не отправил бы меня в Брюссель, не дав возможности взять с собой даже ночную рубашку!

      – Надеюсь, вы не будете из-за всяких пустяков снова трясти этой древней историей, которая у меня уже в зубах навязла?!

      – Это Шантийи-то пустяки? Впрочем, что бы вы на этот счет ни думали, королева собирается вернуть его лично мне, потому что замок – истинная жемчужина семьи де Монморанси, и последним его владельцем был герцог, мой любимый и несчастный брат!

      При этих словах принцесса едва удержалась от всхлипа.

      – Но вы сами ведь принцесса де Конде. Или не принцесса?

      – Принцесса… Но не на мое счастье…

      – Так вот, завершаем тем, с чего начали: вы принадлежите семейству Конде, а я глава этого семейства.

      – Не прошло и минуты, как вы нам об этом напомнили. Вы удивительно однообразны, господин принц.

      – А вы крайне заносчивы! Может, я и повторяюсь, но говорю чистую правду. Как вы считаете, я сейчас в своем доме?

      – Кто стал бы спорить?

      – А вы в моем доме, потому что вы – моя жена?

      – Именно так.

      – Значит, если моя жена будет в Шантийи, она будет у меня.

      – Нет! Это вы будете у меня. Не сомневайтесь, что вы будете приняты наилучшим образом, вам воздадут все почести, которых требует ваш титул, но замок будет принадлежать лично мне и перейдет в семейство Конде только в качестве наследства нашему сыну. Именно это уточнение содержится в записке кардинала, приложенной к письму королевы. Ведь последним его владельцем был мой брат!

      – Не советую упоминать о нем! Он был изменником.

      Шарлотта внезапно стала белее полотна, но движением руки запретила сыну вмешиваться. Сын хоть и относился к отцу с искренним почтением, однако не терпел, если мать задевали.

      – А кем были вы сами, когда, желая стащить корону с головы нашего доброго короля Генриха, объединились с нашими внешними врагами, первым из которых была