Чужими руками. Юлия Григорьева

А ему, как я догадываюсь, сейчас надо быть с женой особенно нежным и внимательным. Дабы не подумала чего нехорошего.

      Но все-таки какая же стерва моя Лизка! Да что там стерва. Как там Аллегрова пела? «Все мы, бабы, – стервы». И она, и я – обе хороши. Но замыслить убийство – это кем же надо быть? Как это она до такого додумалась? Ответ: деньги. Все преступления в конечном счете совершаются ради выгоды. Не оставил бы супруг Лизке отельчик в Альпах – разве бы у нее появилась такая идея? А так, за четыре года замужества, привыкла моя сестричка каждый день дебет с кредитом сводить. И стало для Лизки убийство сестры делом вполне обыденным. Это бизнес, ничего личного. Она ради денег кого угодно готова грохнуть. Просто я для нее – кость в горле. Но сама Лизка пачкать руки не хочет. Потому что, как законный муж, в случае моей смерти Вася получает всё.

      Да, схема простая и, в общем-то, очевидная. И всё же в голове не укладывается. Вася… Почему он так быстро согласился? Сейчас он, конечно, заливает Лизке, что охмурила я его. Что нашло на него затмение. А что еще тут скажешь? Но я-то знаю, что Вася тогда влюбился в меня по-настоящему. Уже тогда я знала, как завоевывать мужчин. А Лизка не умела. Потому и проиграла мне эту партию.

      Ну ладно, будем считать, что не Вася в меня влюбился, а я его охмурила. Но ведь после свадьбы должно было к нему прийти отрезвление? Должен же он был проснуться однажды, посмотреть, кто рядом с ним лежит, и вдруг понять: не та!

      Не было этого! Хорошо мы жили. Ни разу я не видела, чтобы Вася страдал воспоминаниями. Потому что он, прямо скажем, обыкновенный мужик. Звезд с неба не хватает.

      Тогда чем же его Лизка так околдовала? Четыре года назад не смогла удержать, а теперь с легкостью не только вернула, но и на убийство жены в два счета уговорила? Почему он сразу же к ней помчался? Виноватым себя чувствовал? Или проснулось что-то в душе?

      Скорее всего – и то и другое. Думал он про Лизку. Не то чтобы мечтал о ней, а виноватым себя чувствовал, что поступил с ней подло. И мысли эти не давали ему покоя. Так что еще вопрос: кто его обворожил? Недоглядела я. Гордыня обуяла. Уверена была, что вытравила Лизку из его сердца начисто.

      Ну хорошо. Встретились они. Из едва тлевшей в глубине души искры разгорелось пламя новой любви. Но как, почему он согласился убить меня?

      И тут ловлю себя на мысли, что занимаюсь я, мягко говоря, фигней. Ты чего, дура стриженая, копаешься в мотивах двух негодяев? Тебе что, легче станет, если за секунду до того, как твой муж ошарашит тебя по башке кувалдой, ты вдруг постигнешь, какие чувства подвигли его на это? Ты думай о том, что делать! А в мотивах Васиных и Лизкиных пусть следователь копается. Если они тебя грохнут, если их повяжут, то в обвинительном заключении будет написано: «по предварительному сговору», «имея умысел на убийство». Сухие, казенные фразы. Ты что, не начиталась этих штампованных формулировок, когда секретарем в суде работала? Что же мне делать? Как разрушить злодейский замысел сестрички? В ментовку заявление написать? Пустое. Те, как наши под Сталинградом,