Настоящие индейцы. Олег Дивов

платок или шарфик на голову – в православный храм нельзя входить простоволосой. Йен заглянул в церковь, через минуту вышел, кивком позвал конвоиров. Еще через минуту он присоединился ко мне.

      – А конвоиры?

      – Они сами православные, я нарочно их запросил, – сказал Йен. – Васька фанатик, в хорошем смысле, но с такими надо держать ухо востро. Лучше, если его будут охранять парни, кое-что понимающие в его религии. Так что они там остались. Заодно и помолятся.

      Напротив входа в церковь нашлась скамеечка, которую мы немедленно и оккупировали. Грело ласковое солнышко, я подставила ему лицо и закрыла глаза.

      – Нина усыновила ребенка, – внезапно сказал Йен. – Она тебе еще не писала об этом?

      – Нет. Сказала только, что хотела бы.

      – Уже. Перед самым моим отлетом.

      Йен замолчал, а я поняла, что в его голосе появились новые нотки.

      – Как ребенок?

      – Нормально. А он же малявка совсем. К тому же Нину знал едва не с рождения. Она дружила с Тори.

      – Глупая история вышла. Не могу отделаться от мысли, что ее смерть была не случайной.

      – Если ты имеешь в виду, не самоубийство ли это, – нет, точно нет. Я встречался с Тори буквально накануне. Она сама пришла в бюро. Хотела узнать, как сменить фамилию. Боялась, что жертвы Куруги отыграются на ней и ребенке.

      – Были основания?

      – Да. Ей угрожали.

      – А что с той сумасшедшей, которая стреляла?

      – Она действительно сумасшедшая. Конечно, с ней работают. Но пока результатов нет. – Йен щелчком сбил крупного жука, упавшего ему на рукав с дерева. – Нина назвала парня Джованни. Джованни Росси.

      – Тоже, наверное, музыкантом станет.

      – Может быть. Но если сам захочет. Нина его очень любит. Она не станет учить его из-под палки.

      На площади перед церквушкой села машина. У меня оборвалось сердце: показалось, что в салоне какой-то крупный мужчина. Очень крупный. Такой же, как Август. Но тут открылись двери, и из машины выпрыгнул бодрый Иноземцев. А крупный мужчина в солдатской форме оказался его водителем. Почему-то я испытала лютое разочарование.

      – Вот, нашел, – сказал Иноземцев, подходя к нам и протягивая Йену коробку. – Их сняли с производства, но одна-то штука у меня нашлась. Берите, это же лучше наручников.

      Иноземцев принес ошейник-шокер. Такие использовали для транспортировки особо опасных преступников. Потом запретили – были случаи гибели.

      – Я подумал: парень у вас спокойный, никуда не побежит. Значит, можно не думать, выгорят ли у него мозги от удара током. А на теле эта штука практически не чувствуется, ничему не мешает, можно сверху надеть свитер с высоким горлом, она и не видна будет. С учетом того, что парень не заставит эту штуку сработать, это будет погуманнее наручников, а?

      Йен неспешно рассматривал содержимое коробки.

      – Спросим, – сказал он. – У парня свои причуды. А он ведь сам по себе не опасен. Просто гениальный дурак, которого может использовать любой подлец.

      – Сколько ему дали-то? – спросил Иноземцев.

      – Сотку.

      Иноземцев