Переход Суворова через Гималаи. Чудо-богатыри «попаданца». Герман Романов

самодвижущиеся бревна, способные в клочья разнести любой корабль, не являются выдумкой, бредом, плодом больного воображения…

      «Они их называли «Копьями Сатаны»! Да, это оно!»

      Швах!!!

      У борта «Дюк оф Йорк» вырос огромный белый султан воды, взлетевший чуть ли не до клотика фок-мачты. И когда он опал, глазу адмирала предстало чудовищное зрелище – крепкий дубовый борт словно был проломан страшным ударом чудовищного топора сказочного великана, в нем зияла огромная пробоина, куда с плеском устремилась вода. Линкор неотвратимо заваливался в свинцовую гладь моря.

      – Сэр, так это правда?! У русских действительно имеется это чудовищное оружие?! Это не болтовня! Хоули щит!

      – Черт с кораблем! Я готов потерять еще два, но такое оружие должно быть у нас!

      Нельсон мотнул головой. Потеря трех новых линейных кораблей его не сильно огорчила, ведь в замену были утоплены две старые русские лохани и шведский фрегат.

      Теперь у англичан было подавляющее преимущество – четверо против одного. Да еще командор Грей с тремя кораблями спешил на помощь. Сейчас главное – не подходить к правому борту, там может быть еще одно «сатанинское копье».

      Хотя…

      В этот момент в голове адмирала промелькнула удачная мысль, и он ее тут же громко выразил:

      – Передайте сигнал Грею – пусть заходит с правого борта. А мы с левого. Возьмем русского в два огня! И еще одно, Трубридж, – нам нужны пленные с этого корабля, желательно офицер. Он сейчас на вес золота! Поэтому озаботьтесь, капитан, заранее!

      Париж

      – Бедный Симон!

      Первый консул Французской Республики, дивизионный генерал Гош машинально вытер расшитым золотом обшлагом мундира пот со лба. Ему снова привиделась Вандея – дикий край мятежных шуанов, бесчеловечных в своей жестокости, недостойных считаться французами, а потому подлежащих беспощадному истреблению.

      Якобинская диктатура отчаянно нуждалась в хлебе – Париж голодал. Зажравшиеся вандейские крестьяне категорически отказались отдать зерно. Более того, они перебили отряды Конвента и зверски растерзали посланных за хлебом комиссаров. Глумясь, вспарывали животы революционерам, набивали чрево пшеницей и злобно приговаривали: «Вот вам наш хлебушко забесплатно, досыта отведайте!»

      – Канальи!

      Гош встал из-за стола, его терзала ненависть. Ровно девять лет назад, в проклятом девяносто третьем году, его, сына простого каменщика, ставшего бригадным генералом Республики, отправили с войсками на усмирение мятежного департамента, поднявшего белые знамена с ненавистными золотыми лилиями – символами власти обезглавленного на гильотине короля.

      – Несчастный Симон!

      Перед глазами Гоша всплыл из памяти бедняга адъютант, попавший в засаду и схваченный самим Жоржем Кадудалем – ражим молодым детиной, особенно зверски расправлявшимся с захваченными в плен республиканцами. И этот упырь постарался во всю гнусность души и своего подлого разума – Симон еще дышал, когда Гош с двумя эскадронами