Историческая культура императорской России. Формирование представлений о прошлом. Коллектив авторов

и вокруг, пришли сюда после татар от Карпатских гор, где они жили, как в своей колыбели, и заняли опустошенные татарами места киевских великороссиян, которые отодвинулись на север. Малороссиянами могли быть заселены искони: Галиция, Подолия, Волынь; из Волыни малороссияне, может быть, перешли к торкам, берендеям, остаткам печенегов, черным клобукам и составили там новое племя казацкое[282].

      Следовательно, возникновение новой народности – казацкой – Погодин объяснял приблизительно так же, как двумя поколениями позднее станет описывать происхождение великороссов Михаил Грушевский, а именно смешением (метисацией). Погодин набрасывал свою теорию широкими мазками, не вдаваясь в детали и допуская оговорки, однако главные ее положения сам считал «достоверными»:

      Конечно, здесь есть много еще темного, сомнительного, неопределенного; предоставим объяснение времени; а теперь удовольствуемся положениями, для меня достоверными: 1. Великороссияне – древнейшие поселенцы, по крайней мере в Киеве и окрестностях; 2. Малороссияне пришли в эту сторону после татар; 3. Великороссийское наречие есть или само церковное наречие, или ближайшее к нему, то есть родное, органическое чадо[283].

      Статья Погодина была задумана еще в 1851 году, за пять лет до ее публикации[284]. Именно обстоятельства периода, когда зарождались идеи Погодина, обусловливали и общую реакцию на выступление историка, в частности отзыв Максимовича. Отклик этот был принципиально отличным от той интерпретации «долгой» украинской истории, которую впоследствии полемически обнародует Грушевский и которая потом задним числом закрепится за Максимовичем[285]. Именно появившийся почти полвека спустя обзор Грушевского, для которого любая «укороченная» история Украины была «ненаучной», обозначил положительных и отрицательных персонажей дискуссии и превратил Погодина в антиукраинца, а Максимовича в защитника украинского дела. Грушевский писал в эпоху национализма и едва ли правильно понимал (даже если и пытался) мотивы и аргументацию как Погодина, так и Максимовича. Для Грушевского оказалось достаточно внешних обстоятельств: в то время как Погодин отрицал киеворусское прошлое украинцев, Максимович на нем настаивал. Что именно перечеркивал московский профессор и что защищал его малороссийский оппонент, Грушевского не интересовало.

      Между тем роли спорщиков стоило бы поменять на противоположные. Именно позиция Погодина была, как выясняется, проукраинской, тогда как его оппонент Максимович защищал право малороссов на наследие Киевской Руси, принципиально не выделяя украинскую историю как самостоятельную. Погодин писал свою статью после российского «открытия Украины». Великорусские путешественники уже не раз посещали Малороссию и опубликовали целый ряд соответствующих путевых заметок. К тому времени был описан общий характер малороссов, изданы сборники народных

282

См.: Погодин М.П. Записка… // Московитянин. 1856. № 1. С. 125–126.

283

Там же. С. 128.

284

Барсуков Н.П. Жизнь и труды М.П. Погодина. Т. XV. С. 366–371.

285

Такой обзор Грушевский сделал специальным приложением к первому тому «Истории Украины-Руси», см.: Грушевський М.С. Історія України-Русі. Т. 1. Киïв, 1913. С. 551–556. При этом сюжету «запустения» Приднепровья историк уделил много места еще в своем «медальном сочинении», так что можно рассматривать его взгляды как продолжение идей его учителя В.Б. Антоновича (см.: Грушевский М.С. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца ХIV столетия. Киев, 1891. С. 427–443).