Глухая пора листопада (сборник). Михаил Март

государственный заказ, имеющий гриф «секретно». Нас опекали и охраняли. Заказчики нас боготворили. Проверки не обнаружили никаких нарушений. Их не было. Талант Зямы как менеджера не нуждался в критике, а хитрость и гениальные способности бывшего мента Гальперина поражали воображение. Он мог достать лунный камень, если бы тот понадобился. И не что-то фантастическое, а настоящий булыжник с поверхности Луны. Один из двоих ушел. Гальперин жив и здоров. Я уже говорил о том, что был единственным собутыльником Гальперина. И то только потому, что мы не нуждались друг в друге. Каждый занимался своим делом. Нас объединяли независимость и свобода. Со своей ленью я завидовал энергичности Ильи. Он же восхищался моими научными открытиями, которыми я никогда не хвастался. Просто забывал о работе, покидая институт. Всегда и везде я чувствовал себя в своей тарелке, а к людям относился одинаково. У меня не было идолов. Ни друзей, ни врагов. И такая жизнь в подвешенном состоянии, когда ты еще не на небесах, но уже оторвался от земли, меня устраивала.

      Я дождался Гальперина в машине и окликнул его. Солидный, высокий, сильный, он подошел ко мне и улыбнулся:

      – Привет, Андрей. Дела все сделал. Послезавтра его привезут. И с кладбищем все проблемы решил. Единственное, что я не смог сделать, так это позвонить его жене. Послал к ней курьера.

      – Тяпнем по рюмашке. Что-то у меня на душе кошки скребут.

      Он почесал свой выбритый подбородок, потом махнул рукой и сел в мою машину.

      Мы оба любили итальянскую кухню, и я поехал в знакомый ресторанчик, где мы часто бывали. Там никогда не было толкотни и в лучшем случае набиралась четверть зала.

      Мы устроились за дальним столиком, заказали себе мартини с джином и оливками и легкие салаты.

      – Неужели смерть Зямы тебя выбила из седла? – спросил Гальперин.

      – Нет, конечно. Но я консерватор. Не люблю резких переходов. Люблю гладкое течение. Ты веришь в то, что его убила Оксана?

      – В этом нетрудно убедиться. Если она привезет документацию назад, значит, это ее рук дело. Если нет – ее подставили, но сделали это очень грамотно. В любом случае следствие касается только нас, и никого больше. Для остального мира Зиновий Карлович умер от инфаркта.

      – А это следствие нужно?

      – Конечно. Оно будет определять нашу политику. Тебе пора бы кое-что узнать. Зяма поехал в Омск для продажи формулы восемьсот пятого препарата со всеми разработками. Обычная общая тетрадь стоимостью пять миллионов долларов. Покупатели – люди нечистоплотные. Таким нельзя давать в руки оружие. Они полмира отправят на тот свет. Хочу сразу оговориться. Были и другие покупатели. Более солидные и надежные, но они требовали от Зямы полного отказа от дальнейших разработок. Давить на него было бесполезно. В нашем институте работает сорок семь лабораторий, и каждая состоит из специалистов высокого класса. Найти гения, создавшего препарат, невозможно. Зяма решил отказаться от восемьсот пятого индекса, но на его основе создать более качественный