Другая белая. Ирина Аллен

и совсем иначе по-голландски – по-доброму, как говорят с родственниками из провинции). Марина не понимала ни голландского, ни немецкого – тем интереснее было угадывать. Это ее и занимало на протяжении всей экскурсии. В конце «представления» тоном Остапа Бендера, зазывавшего отдыхающих в Провал, этот полиглот призвал туристов не скупиться и раскошелиться на «some extra money»[5]. Способность убеждать у него была такова, что ослушаться никто не решился, и, покидая лодку, каждый опускал в огромный деревянный голландский башмак европейскую валюту. Марине стало весело, и, нахально бросая в башмак не имевшую здесь никакой ценности купюру в десять рублей, она громко сказала по-русски:

      – Спасибо. В лучшие времена дам больше.

      На что гид ответил. По-русски. Безо всякого акцента:

      – На здоровье. Лучшие времена скоро наступят!

      После каналов была пицца. Огромная, размером в стол, и вкусная!..

      На следующее утро перед работой Лиз зашла попрощаться и протянула бумажку в десять гульденов, чему Марина и не подумала обидеться, потому что понимала: это было сделано от души. Лиз добавила: «Звонил Мартин из Бельгии и просил передать, что вас ждут, но что вам придется делить комнату с гостьей из Англии».

      Петер повез Марину в городок неподалеку, где они обедали в ресторане. Ресторан был переделан из дока. На толстенных черного цвета цепях с потолка свисал… настоящий корабль! У Марины от неожиданности и смелости художественного решения захватило дух. Сделали заказ. Семья была небогатая, поэтому Марина предложила те самые десять гульденов, на что Петер, который вчера полночи тащил на себе сломавшийся в дороге велосипед, ответил:

      – Бывают дни, когда не тратить деньги – дурной тон. Мудро.

      Петер посадил ее на поезд, идущий через Амстердам до Роттердама и дальше на юг – в Бельгию.

      – Вы будете проезжать Гауду. Знаете наш знаменитый сыр? – сказал он на прощание.

      Жизнь полна сюрпризов. Если бы Марина могла тогда знать, что пройдет довольно-таки много времени и в другой стране она откроет для себя «Гауду» – не сыр, а фантастическую керамику с диковинной росписью, напоминавшей о том, что Голтандия была владычицей морской еще до Британии и познакомила европейцев с искусством Востока. Марина начнет коллекционировать «Гауду» и однажды купит высокую вазу начала 30-х годов по очень умеренной цене, потому что горлышко вазы было склеено из осколков. Продавец в письме объяснит, что вазу разбил покойный кот, уроженец Гауды. Кот умер, как подчеркнет не лишенный юмора продавец, естественной смертью, что делало честь его хозяину: «Гауда» без дефектов стоила тогда уже немалых денег. Марина в ответном письме поблагодарит кота за скидку.

      Ухоженность и безлюдье. Мельницы и тюльпаны. Гостеприимные голландцы. И еще удивительно прозрачный воздух. Такой запомнилась Голландия Марине. В поезде на пути в Бельгию она достала тетрадь с записями (готовилась ведь к поездке) и прочитала то, что писал голландский

5

Немного денег сверх (англ.).