Проклятое золото. Ольга Баскова

У нас бывали совсем безнадёжные случаи, когда лучшие врачи разводили руками. Но родственники не теряли надежду, и больные выздоравливали. Молитесь иконе Божьей Матери «Всецарица».

      – Спасибо, – Галя встала с кушетки и сунула ноги в босоножки. – Как мне пройти в терапию?

      – Прямо по коридору, – пояснила девушка. – Я тоже буду молиться за вашу маму. Её лечащего врача зовут Герман Борисович. Это лучший доктор нашего отделения.

      «Единственная хорошая новость за сегодняшний день», – отметила про себя Галина, шагая, как сомнамбула. Ей почему-то казалось, что лучший доктор должен обязательно что-то сделать, помочь, вылечить, а если не вылечить совсем, то, по крайней мере, продлить жизнь.

* * *

      Герман Борисович, на удивление, оказался совсем не таким, каким она его представляла. Лучший врач, по её мнению, должен быть пожилым, умудрённым опытом седовласым старцем, но перед ней предстал высокий, стройный голубоглазый мужчина с густыми русыми волосами, стриженными коротко, по-военному.

      – Герман Борисович Боростовский, – отрекомендовался он на пороге терапевтического отделения. – А вы, как я понял, дочь Елены Васильевны Лопатиной.

      Галя ещё не успела кивнуть, как он продолжил:

      – Всё понятно, – на его вытянутом лице заходили желваки. Девушка встрепенулась:

      – Что вам понятно? – крикнула она так громко, что сидевшая в коридоре и мирно дремавшая бабушка широко распахнула глаза и принялась оглядываться по сторонам. – Что вам понятно? Что моя мама умирает?

      Доктор молчал. Вероятно, ему нечем было крыть. Это ещё больше разозлило Галю.

      – Мне сказали, что вы лучший врач в отделении. Почему же вы ничего не делаете?

      – В настоящий момент мы сделали всё, что могли, – деловой тон Боростовский сменил на мягкий, доброжелательный, убаюкивающий. – Сейчас из лёгких вашей матери откачивают жидкость.

      Его лазурные глаза не выражали оптимизма. Девушка задрожала.

      – Я слышала, в больницах нет препаратов для лечения таких пациентов, – каждое слово давалось ей с трудом. – Но всё это меня не волнует. Скажите, что требуется, чтобы моя мама поправилась? Купить самые дорогие лекарства? Выписывайте рецепт! – она повернулась, с брезгливостью оглядывая койки, рядами стоящие вдоль стен коридора. – Оплатить отдельную палату? Я и на это готова. Моя мать не будет лежать на проходе. Не будет, вы слышите?!

      – Если хотите, можете завтра забрать её домой, – Герман как-то съёжился, словно ему было стыдно произносить такие слова. – Но это в том случае, если вы в состоянии оплатить медсестру и врача, которые будут навещать больную.

      Галя лихорадочно закивала:

      – Да, да, конечно. Я найду деньги. Так вы выпишете мне лекарства?

      Он вздохнул:

      – Ладно, пойдёмте ко мне в кабинет.

      Кабинет не был его личным и предназначался как минимум для трёх человек. За столом возле окна уже сидела какая-то блондинка и что-то писала. Увидев Германа, она кивнула:

      – Привет.