Средневековая история. Домашняя работа. Галина Гончарова

твое воспитание, если бы не ты, я бы в жизни такой умной не стала.

      – Лилюшка, да силы у меня уже не те.

      – А ты можешь и ее няньке приказать. Главное проследи, чтобы она все в точности выполнила, – Лиля коварно улыбнулась. – Я распоряжусь, Кальма твои приказания как мои выполнять будет. Да и у пастора нашего сын…

      – А с ним что, Лилюшка?

      – Они тут поживут какое-то время. Пока мальчик не поправится. Ты, наверное, уже слышала?

      Марта закивала.

      – А под твоим руководством и он обтешется, хоть сопли подолом вытирать не будет.

      Марта довольно закивала. Лиля улыбалась про себя. Так вас, гадов!

      Теперь Марта будет воспитывать Кальму. Кальма – интриговать против Марты. И на Лилю с Мири у них сил и времени просто не останется. А если что, подсунем им пасторского сынка. Пусть издеваются. Авось до смерти не заласкают?

      Лиля довольно улыбалась, расписывая Марте все прелести командования новой нянькой. И старшей-то она будет, и самой главной, и без нее никуда.

      Кальме она все попозже скажет, как увидит.

      Это классика воспитания.

      Если в доме живет кот, он будет гадить в тапки, драть диваны и шкодить. Как ни лупи. И лучший выход из положения – не выкидывать первого, а завести второго кота. Тогда они будут заняты друг другом. А вы понадобитесь только для того, чтобы кормить. Ну и чесать иногда. А так зверям интереснее будет друг с другом, а не с вами.

      Иногда они будут пакостить. Но очень редко.

      Вот это Лиля и провернула сейчас с Мартой и Кальмой.

      Теперь вы есть друг у друга. А я буду заниматься делами.

      Лиля пообещала нянюшке распорядиться насчет переезда и Кальмы и удрала. Якобы к пастору.

      Да хоть куда бы!

      Только отвяжись со своей заботой. Любить ты меня любишь, но ведь рассекретишь ни за медный грош. Я тебя тоже люблю. Но доверять тебе не смогу.

      Мне больно и грустно, но я ведь не Лилиан Элизабетта.

      Я другая.

      Прости, няня…

      Сплавив няньку, Лиля перевела дух и отправилась к Ширви. Предварительно накапав в кувшин с вином еще наперстянки и слабительного. Рвотное пока подождем, все ж таки ядовитое растение, а ей надо допечь мужика, а не угробить.

      Ширви был бледен, печален и на графиню смотрел затравленным взглядом. Кстати, интересно, почему его устроили в господском крыле? Что, гостевых мало? Здесь ее территория, в крайнем случае Миранды, Лейфа с Ингрид сюда можно пустить, хотя они откажутся. А учителей и всю эту присланную шушеру надо бы куда подальше… Но почему-то его поселили тут. Хотя Тариса – в гостевом крыле.

      Почему? Надо узнать у Эммы.

      – Как вы себя чувствуете?

      Ширви принялся жаловаться слабым голосом. Сердце бьется, понос открылся, рвота опять же… Короче, мужик собирался помирать. Лиля вздыхала, поддакивала ему, сочувствовала и ощущала себя натуральным крокодилом. Сама травлю, сама сочувствую, сама лечу?

      Ну в первом она не признается, а последнее можно исключить.

      Лечить Ширви Лиля пока не собиралась. Наоборот – довести его до состояния нестояния,