Бас. Любимица Иллари. Александра Лисина

пожала плечами я. – Мне показалось, оно того стоит. Тем более ночь сегодня лунная, а значит, Иллари с большей вероятностью могла меня услышать.

      Какое-то время волки озадаченно молчали, переваривая услышанное, а потом серый все же рискнул задать еще один важный вопрос:

      – Чем это может грозить Рокхету?

      Я сделала успокаивающий жест:

      – Он поправится. До утра проспит, потом еще какое-то время будет слаб и очень-очень голоден, поэтому вам придется его кормить. Когда он восстановится, мы сможем продолжить путь. Но, возможно, первое время он будет чувствовать себя неважно и может стать несколько неуравновешенным.

      – На его зверя это как-нибудь повлияет?

      – Скорее всего, он станет сильнее. Вашему другу придется научиться с этим жить.

      – А сколько времени он будет восстанавливаться?

      – Зависит от него. Может, через день на ноги встанет. А может, и через час подхватится и побежит.

      – Надо ли нам понимать, что долгов перед верховной богиней у Рокхета после этого никаких не останется? – осторожно подбирая слова, озвучил свое беспокойство Наран.

      Я мысленно хмыкнула:

      – Это только мой долг, можешь не переживать.

      – А зачем вы решили его взять на себя, миледи? – с какой-то детской непосредственностью поинтересовался Роар.

      Хм.

      Хороший вопрос, мальчик. Но боюсь, мне пока нечего на это ответить.

* * *

      На следующий день я проснулась поздно, да еще в звериной ипостаси, как нередко бывало, если доводилось заночевать в лесу. Перекинуться во сне для меня – вполне нормальное явление, даже, я бы сказала, естественное. А волков я еще вчера предупредила, чтобы не лезли. Они и не лезли, хотя сами подхватились чуть ли не на рассвете и немедленно занялись делами. Костер там разжечь, воды натаскать – сквозь сон я слышала, как они возились, но по-настоящему проснуться соизволила, только когда солнце стояло уже в зените.

      Приютившее меня раскидистое дерево тревожно закачалось, когда я, сладко потянувшись, спрыгнула вниз. А вот лежащий под ним вожак не пошевелился, когда я склонилась над ним и с интересом принюхалась.

      Все еще спит. Вечером Наран его обтер, смыв с кожи кровь и грязь, но в себя Рокхет явно не приходил. Как его уложили, так и лежал, ни разу даже не повернувшись.

      Я осторожно лизнула его в губы.

      Теплые. Вкусные. Но все еще очень сухие. Напоить бы его надо… и накормить к тому же.

      В этот момент кусты зашуршали и на поляне появился Наран с окровавленным ножом в одной руке и куском мяса в другой. Ага. Похоже, парни с утра еще и поохотились – я даже отсюда чую запах убиенного кабаненка. Разделывать его непосредственно в лагере никто, разумеется, не стал, но мужчины не зря устроили стоянку неподалеку от лесного озера. Роар, похоже, все еще на берегу, занимается разделкой. А Наран вернулся проверить самочувствие друга и бросить заодно в бурлящий над костром котелок кусок сочной вырезки.

      При виде меня волк настороженно замер, но стоило мне отойти от Рокхета, как он тут же