Чёрный Янгар. Карина Демина

здесь будет достойным, но…

      Я плыву. От запаха дыма, от тяжести краски на моем лице, от сознания того, что той, прежней, меня уже не существует.

      – Выбирай. – Кормилица заставляет меня разжать пальцы и коснуться золота.

      В этот миг я понимаю, что оно – чужое.

      Подарок отца? Не мне, Аану, нелюбимой дочери, но той, кто должна была быть на моем месте. Золото… и снова золото, лалы и листвяник… Чужая роскошь, к которой мне противно прикасаться. А из моего… Это не тот дар, который уместен, но ничего другого у меня нет.

      Этот камушек я нашла на берегу реки. Не драгоценный, но самый обыкновенный, разве что цвета удивительного – ярко-зеленого, с золотой искрой. И формы круглой. А в центре – дырочка, сквозь которую я продела шнурок. Камень был моим украшением последние лет семь. Оберегом, пусть и не освященным в храме. А еще сквозь него я смотрела на солнце. И солнце становилось зеленым, а камень пил солнечный свет, чтобы потом отдать его миру. Он возвращал мне лето, лишь на несколько мгновений, но…

      – Уверена?

      Я сжала камень в кулаке. И тонкий шнурок обернула вокруг запястья, чтобы не потерять ненароком. Дар, он ведь должен быть от сердца.

      – Хорошо. – Кормилица погладила меня по голове, словно я и вправду была ее дочерью. – Закрой глаза. И думай, о чем ты попросишь богиню.

      – А о чем можно?

      – Думай.

      Я согревала камень. И лежала смирно, позволяя названой матери, приведшей меня в подземный мир, расчесывать волосы, заплетая их в две девичьи косы.

      Она же не спешила, выглаживала пряди костяным гребнем, пела колыбельную.

      О чем просить безумную Кеннике? О том, чтобы она и вправду связала нить моей жизни с нитью Янгхаара Каапо. Тогда, пусть и в гневе, он не тронет меня. Еще о том, чтобы гнев этот был недолгим, чтобы чудо случилось, чтобы мой муж простил меня… Чтобы он и вправду стал мужем. О семье, которая настоящая. О детях и доме. О том, чтобы жить в любви и согласии. Разве это много?

      – Немного, – согласилась кормилица.

      Неужели я говорила вслух? Или и вправду из синих глаз толстухи на меня смотрела безумная пряха? А если так, то… исполнит ли она просьбу?

      – Всему свое время. – Моих губ коснулся палец. – Помолчи.

      И я замолчала.

      Мысли текли неторопливо, как наша река в середине лета.

      Каков он, мой будущий муж?

      Стар?

      Не старше отца.

      Похож ли на него? Или на моих братьев? Красив ли? Про Олли говорят, что он красавец. И еще про нашего конюха, которого отец в прошлом году самолично порол и шкуру едва не спустил. А потом велел жениться. У конюха были кудрявые волосы и гладкая борода, которую он салил, укладывая волос к волосу.

      Борода, наверное, колется…

      …и если Янгхаар курит, то, как у отца, пропахла дымом.

      Не расчихаться бы…

      И правду ли говорят, что его с ног до головы черный волчий волос покрывает? И если так, то от Янгара, наверное, псиной пахнет и волос жестким будет… Или нет?

      Смешно! Об этом ли стоит печалиться? Но меня вдруг одолело любопытство. Я лежала,