Всё пришедшее после. Всеволод Георгиев

я встал, кровь забилась во мне, я жаждал действия. Я хотел непременно оказаться рядом с ней – она лежала там, в глубине, такая одинокая, беззащитная. Я желал, я стремился разделить с ней ее горькую участь. И тогда я приказал оруженосцам раскопать могилу. Земля была как пух, я помогал им, в несколько минут мы добрались до гроба. Мы подняли его и на руках отнесли в мой дом, стоявший неподалеку от кладбища.

      Я отослал всех, запер двери и открыл крышку. Моя непорочная Иса лежала как живая, только бледная и холодная. Стоит ли говорить, что в исступлении я покрыл ее бесчисленными поцелуями. Я старался согреть в своих руках ее руки. Я чувствовал, как захлестывает меня любовная страсть, и ничего не мог с собой поделать. Мнилось не мертвое, но живое тело лежит передо мной.

      Внезапно мне показалось, что стены комнаты сошли со своих мест, а потолок двинулся вниз. Я увидел, что веки моей покойницы открылись, и она села, испуганно глядя на меня. Я упал на колени и осенил себя крестным знамением. Моя невеста была жива!

      Когда мы оба успокоились, вот что она мне рассказала:

      – Ты уехал, и я очень скучала. Но третьего дня пришла весть, что через наши места проедет сам Золотой голос королевства, первый из поэтов, ученый и философ. Я сгорала от любопытства и попросила моего отца пригласить его остановиться в нашем доме. Мое желание осуществилось, я познакомилась с ним, он был прекрасен, несмотря на годы. Говорили, что волшебство его голоса очаровывает женщин, и те, кого он сделал счастливыми на миг, долго хранят воспоминания о нем. Большинство же, чьи назойливые притязания он отверг, полны сожаления, среди них есть и такие, кто ненавидит его за это. Увы, последующие события убедили меня, что людская молва не лжет. К слову сказать, ко мне он отнесся, как к дочери.

      Золотой голос, привыкший к общему вниманию, порадовал нас божественной музыкой и неподражаемым пением. Баллады, которые распевал этот благородный рыцарь, были восхитительны.

      Чудесным днем мы вдвоем сидели на берегу нашей реки. Он тихо перебирал струны, нежная мелодия сопровождала его негромкую речь. До слуг не доносились его слова, и я была единственным человеком, кто выслушал начало удивительного повествования.

      Внезапно наша идиллия была прервана самым грубым образом. Послышался нарастающий конский топот, и я увидела, что к нам устремилось несколько амазонок. Наши слуги оказались сбитыми с ног, моя кастелянша, кинувшаяся ко мне, упала, и я оцепенела от страха.

      Лица амазонок были прикрыты белыми вуалями, они сидели на лошадях верхом как мужчины. Завидев моего гостя, они с криками выхватили оружие. Нахмурившись, он отбежал на несколько шагов в сторону, чтобы не подвергать меня опасности, и выхватил кинжал.

      Они налетели, как вихрь, я успела заметить, что острые, как бритва, мечи амазонок коснулись его тела, фонтаном брызнула кровь. Крик застрял у меня в горле, когда я увидела голову поэта, с глухим звуком упавшую с высоты его тела на землю. Голова покатилась к воде, я почувствовала, что лечу в темноту, все исчезло.

      Если бы не ты,