.

апустили какую-то жестянку! К нам! В космос! – он кричал так громко, что прозрачные стены вторили ему треском, – Чего мы будем ждать дальше? Что они залезут к нам на головы и скажут, что теперь будут здесь жить?!

      Послушай, Геролиф, по-моему, ты излишне драматизируешь, – ответил Старейшина, сидевший во главе стола, – Пока они всего лишь сделали какой-то маленький шарик и поместили его рядом с Землей…

      – Вот именно, Анварос! Маленький! Ржавый! Шарик! – перебил Геролиф, громко стукнув по столу кулаком, – А ты знаешь, как они его назвали? – он сделал паузу, пристально глядя в глаза Анваросу, – Спутник! Высокомерные твари! Они называют спутником своей Земли Луну – прекрасное светило – подарок Великого Космоса их планете. И это ржавое корыто, которое наспех состряпали сами, они тоже назвали Спутником! Это ли не наглость?! – последние слова Геролиф проорал Председателю Совета Старейшин в лицо.

      – Наглость – это то, как ты ведёшь себя прямо сейчас, – спокойно, но твёрдо проговорил Анварос, смиряя Геролифа стальным взглядом. Геролиф отстранился и направил глаза в пол. А Анварос продолжал, не глядя на разгорячившегося коллегу:

      – По меркам крошечных землян, это прогресс. Но ты же понимаешь, что можешь смахнуть этот их Спутник, только подышав рядом с ним. Чего ты боишься?

      – Для них это успех, – более сдержанно ответил Геролиф, – А значит, он вдохновит их на новые подвиги. Посмотри, во что они превратили свою планету, скольких её обитателей убили! А ведь, изначально она вообще не подходила для их жизни. Но они приспособились. Эволюционировали. И загадили всё вокруг. Сколько их было в начале и сколько стало сейчас! Из маленькой горстки страшненьких, ни на что не способных, ошибочно появившихся на свет плодов мутации они превратились в многочисленный вид, который уничтожает других просто ради забавы! Они убивают даже себе подобных! Но при этом продолжают размножаться с космической скоростью. А потому никак не вымрут. Космос их побери!

      По лицам сидевших за столом Старейшин побежали разноцветные полоски. Все Хранители в спокойном состоянии имели ярко-красный цвет кожи. Но их кожные покровы меняли окрас в зависимости от эмоций, которые они испытывали. Было ясно, что Старейшины воспринимают речь Геролифа по-разному. А он, меж тем, продолжал:

      – Ты понимаешь, Анварос, что это опасный вид, – белизна ярости постепенно сходила с лица Геролифа, – Наступит час, когда они придут на другие планеты и начнут разрушать их так же, как сейчас убивают Землю. А мы будем сидеть, сложа руки и ждать, пока они уничтожат всю солнечную систему?! Прошу, позволь мне вмешаться. Ты верно подметил – сейчас эту проблему можно решить очень легко. Если их первый искусственный спутник Земли исчезнет, то они поймут, что ошиблись. Испугаются и на какое-то время остановят свои попытки освоить Космос. Если же сейчас мы упустим этот момент, то следующим шагом они полетят сюда сами. И тогда без жертв уже не обойдётся.

      – Ты же знаешь, что есть закон, – спокойно и твёрдо отвечал Анварос, – Мы не имеем права мешать эволюции и развитию видов, пока это не грозит солнечной системе. В данный момент такой угрозы от землян нет. Мы не знаем, что они будут делать, когда им удастся выйти за пределы своей планеты. Что, если они принесут в солнечную систему благо? А мы будем им мешать? – Анварос сделал паузу и многозначительно посмотрел на Геролифа. Затем обернулся к остальным, – А вы что думаете, мудрейшие?

      Совет Старейшин оживился и загудел, тихо переговариваясь между собой. Этот гул прервал старец с самой длинной белой бородой. Голос его был глубоким и сильным, речь – плавной и замедленной.

      – Геролиф, ты умён и активен, – произнёс он с доброй ухмылкой, – но пока ещё молод и слишком горяч. А потому склонен принимать ошибочные решения.

      Некоторые из старейшин тихонько прыснули смехом.

      – Вообще-то мне уже три тысячи лет по календарю ваших любимых землян! – огрызнулся черновласый Геролиф.

      – А в Совет Старейшин принимают в возрасте от пяти тысяч земных лет, – уже без улыбки, тихо, но твёрдо отрезал старец, – для тебя сделали исключение за твои прекрасные интеллектуальные и аналитические способности. Не заставляй нас пожалеть о своем решении.

      – Я помню, что ты был против, Вардос. Но разве я ещё не доказал, что ты ошибался? – напористо и быстро проговорил Геролиф.

      – Не спорю, ты растёшь и делаешь что-то полезное для Вселенной, – медленно произнес Вардос, – и всё же столь категоричными заявлениями ты заставляешь меня сомневаться в том, что находишься здесь правомерно.

      В зале Советов повисла тишина. Цветные полосы на лицах Старейшин становились всё ярче и шире. Напряжение возрастало. Нарушил молчание ещё один старец с добрым лицом и весёлыми морщинками вокруг глаз. По его красной коже бежали слегка голубоватые пятнышки радости.

      – Ну, будет вам, – произнёс он, – Вероятно, Геролиф кое в чём прав. Земляне и правда, не очень хорошо обходятся со своей планетой. Без нашей помощи её бы уже не стало. И тот факт, что сегодня они вышли в космос, должен, по меньшей