Площадь Соловецких Юнг. Константин Уткин

зарабатываете. И вы не хотите за такие деньги открыть нам дверь? Да любой нормальный человек нас бы на руках отнес к нашей бабушке и еще чай бы сварганил!

      – Я здесь дежурю сутки через трое. А вот в остальные дни – вполне вероятно, любые нормальные люди вас на руках отнесут к вашей бабушке. Всем известно, что я не нормальный. Не суйте мне ваши бумажки, разворачивайтесь и уходите.

      И все бы обошлось, если б не уверенность молодого человека в собственной значимости и весе, подкрепленной угрожающей глыбой автомобиля у забора. Он молча, скривив пренебрежительно губы, взял деньги из рук своей подружки, положил их на скамейку, придавил ополовиненной водочной бутылкой и шагнул к дверям. Девушка тряхнула волосами, откинув их назад, посмотрела с улыбочкой на неподкупную охрану…

      – Стоять!

      Самое удивительное, что парень выполнил этот оскорбительный приказ. Он, успев только взяться за ручку, замер и изумленно покосился через плечо. Опыт подсказывал ему, что даже самые неподкупные сторожа и вахтеры, будучи поголовно алкоголиками и тунеядцами, не могут устоять перед магической силой денег – значит, этот худощавый парень просто хочет слишком многого. Это уже наглость, а наглецов, как известно, надо учить, и учить жестоко. Он с брезгливой гримасой схватил охранника за грудки и, краем глаза заметив довольное лицо своей спутницы, и приподнял его, поднатужившись, в воздух.

      – Ты не зарвался, парень, случаем? – спросил он медлительно, как в боевиках, страшным низким голосом. – Ты сколько хочешь за свою маленькую услугу?

      Охранник висел в его руках, как мешок с тряпьем, и не делал никаких попыток освободится. И парень не спешил его отпускать, наслаждаясь ситуацией.

      – Так вот, на будущее тебе, чтобы знал, на кого холку поднимать – я сейчас заберу то, что должно было достаться тебе, и мы пройдем просто так. А ты будешь сидеть и ждать, пока мы сделаем все свои дела. Понял? – рявкнул он оглушительно и еще раз тряхнул охранника, так что у того лязгнули зубы.

      – Конечно – отозвался Славик. Спектакль пора было заканчивать. – Конечно, я все понял. Жаль, что ничего не понял ты. Так вот, повторяю – для особо одаренный юношей. Поскольку я деньги не взял, то и ты со своей прелестью никуда не пойдешь. Точнее, пойдешь, пойдешь к своей навороченной машине, заведешь ее и быстренько уедешь. И уверяю тебя, что ты это сможешь сделать самостоятельно, и домой доберешься, не заезжая в травмпункт. И запомнить, на кого нельзя губы морщить…

      – Чтоооо? – заревел ночной гость – ты кому угрожаешь, тля, гондон штопанный? Да я тебя!!!!

      И он размахнулся одной рукой, другой, выпрямленной, отодвинув наглеца подальше от своего лица…и правильно сделал, потому что охранник, не теряя времени, попытался ударить его. Голова парня невольно дернулась, рука, повернутая твердыми пальцами и движением плеча охранника, повернулась локтем вверх – и в следующую секунду в мире не осталось ничего, кроме оглушающей боли.

      Когда же она слегка отступила, позволив вернутся мыслям и ощущениям, оказалось, что рука направлена вверх и зафиксирована,