ЧП. Алики Пирамида

p>Игорь сосредоточенно вслушался. На космической станции никогда не бывает полной тишины. Системы жизнеобеспечения создают непрерывный «белый шум», привычный, заученный от и до. А сейчас он поменялся.

      – Что-то вибрирует.

      – Я не слышу, – ответил Игорь, притягивая себя к переборке.

      – У стола звук четче. Послушай. Что-то разболталось.

      Игорь легонько оттолкнулся от стенки и вернулся к столу.

      – И здесь ничего не слышу.

      ***

      – Ты куда? – устало спросил Игорь.

      Был вечер, работы в грузовом отсеке были приостановлены. Игорь расправлял пристегнутый к потолку спальный мешок.

      – Надо найти поломку, – ответил я.

      Я тоже хотел спать – распорядок дня у космонавтов четкий, но иногда отступление от правил просто необходимо.

      – По-моему, нет никакой вибрации, – зевая, ответил Игорь.

      Он был, в сущности, неплохой человек. Ответственный. Коммуникабельный, добрый – других в космонавты не берут. Жизнь в тесном замкнутом пространстве, бок о бок, на протяжении длительного времени, требует особых психических качеств, но в случае с Игорем с неконфликтностью несколько перестарались.

      – Хорошо, – сказал я, – но я ее слышу.

      Игорь пожал плечами и принялся забираться в спальное место.

      – Не задерживайся, – посоветовал он мне, и закрыл глаза.

      Я вернулся к столу – тонкий вибрирующий звук никуда не делся.

      ***

      На стене был прикреплен пионерский значок и маленький красный флаг. Тотемы Игоря. Едва ли он был коммунистом, да и пионером тоже – по возрасту не попадал. Но к советскому прошлому относился трепетно. Он романтизировал космонавтику, космос и советские достижения в этой области.

      – Ты что, так и не ложился? – спросил меня Игорь, его отросшие взъерошенные волосы нелепо колыхались.

      – Я ищу поломку, – сообщил я ему, – ее ведь надо найти?

      – В центр уже сообщил?

      – Да. Велели искать.

      Игорь вздохнул, пристроился рядом и обвел взглядом извлеченные наружу связки проводов.

      – Что ты с ними делаешь? – спросил он.

      – Ищу поломку, – повторил я.

      – Все еще вибрирует?

      – Да.

      Игорь снял одну из стенных панелей и принялся проверять скрытый за ней прибор. Он делал все как положено. Методично. Педантично. Он был умелым и ответственным человеком. Но на лице его было написано нежелание, неверие – он явно считал мое занятие бесполезным. Что, в общем-то, было странно. Ведь только вчера у нас была нештатная ситуация из-за разболтавшегося винта, и не когда-нибудь, а во время выхода в открытый космос. Все было очень серьезно.

      – Если хочешь, можешь идти обратно, спать, – сказал я Игорю.

      – Нет, – помотал он головой, – я тебе помогу.

      Несколько минут прошло в молчании, гул приборов и шорох открываемых панелей – это все, что было слышно. Игорь, видимо, сердился, что из-за меня ему пришлось прервать сон, впрочем, виду он не подавал.

      – Почему ты держишь это здесь? – спросил я, тыкая пальцем в пионерский значок.

      – Просто так, – пожал плечами Игорь.

      Он едва бросил на меня взгляд – полностью погрузился в дело. Молодец.

      – Я, знаешь, не испытываю теплых чувств к советскому прошлому, – сказал я.

      – Правда? – вежливо переспросил Игорь, – я не знал.

      – Это была секта. Они там вещали про воинствующий атеизм, но атеистами не были ни разу. Именно поэтому так много людей вступило в коммунизм – не потому, что им религия надоела, а потому, что коммунизм, как религия, был проще и предлагал награду здесь и сейчас, а не когда-то там на небесах. И, как любая секта, на своих обещаниях они и погорели.

      – Я не коммунист, – пояснил Игорь, закрывая одну панель, и принимаясь за другую, – и не атеист. Нашел что-то?

      Он вопрошающе посмотрел на меня.

      – Нет, – ответил я, отодвигаясь от переборки. – Никак не могу понять, откуда идет звук. Скорее всего, поломка серьезней, чем мы думали.

      – Тебе надо поспать, – голос Игоря, с головой нырнувшего внутрь очередного аппарата звучал приглушенно, – ты иди, ложись, а я продолжу поиск.

      – Хорошо.

      Я оттолкнулся от стола, и вплыл в соседний отсек. Мой спальный мешок крепился к стене, отвязав удерживающие его ремни, я залез внутрь. Залез, прислушался – и понял, что в еле заметную, на самой грани слышимости вибрацию, вплетается почти беззвучный треск.