Бревно не рыба, но в воде плавает. Николай Григорьевич Бельков

хорошо холодным ветром и все время, пока плыл, я пребывал в легком ознобе.

      Наконец судно остановилось, спустили якорь. Я к тому времени смирился с дрожанием своего тела и даже задремал, разбуженный суетой и топаньем ног по палубе, не понимая суеты, оказалось, мы прибыли. Выйдя на палубу, кроме огней исходящих от судна, вокруг не было даже намека, что где-то находится большой поселок и там живут люди, темень стояла, хоть глаз выколи, ничего вокруг не видно. Приезжие, как могли, спускались в рядом стоящие лодки, на которых за каждым кто-то да приплыл встретить.

      Громко слышны были приветствия, радостные оклики и в таких случаях обычный шум. Я пребывал с легкой нерешительностью, не понимая особо, а мне-то что делать в этом случае, но все само собой разрешилось.

      Меня окликнули по имени и невнятно по отчеству, приглашая спуститься в стоящую возле борта теплохода лодку, которая весьма ощутимо качалась на волнах. Оказалось меня встречали, руководство позаботилось отправить моторную лодку за мной. Я же абсолютно не предполагал, что теплоход не сможет из-за низкого уровня воды зайти по протоке непосредственно к берегу, где расположен поселок.

      Он же раскинулся чуть дальше от реки Оби, где-то на высоком месте, у впадающей в неё небольшой речки, русло и глубина которой позволяли ей быть судоходной почти до глубокой осени. Но во время моего приезда эта речка обмелела и теплоходы, прибывающие в поселок, бросали якоря, останавливаясь на рейде.

      В лодку я все-таки спустился с помощью встречающего меня коренного жителя. Садись моя лодка, мчаться будем, совсем быстро будем мчаться. Лодка, как олень, совсем скоро домчим. Моя Алеша зовут, космонавта такой есть, промолвил он, а я занятый своими мыслями о том, почему меня не предупредили, что теплоход к поселку не доплывет, не мог понять, причем тут космонавты и кого зовут из них Алешей.