Участковый. Сергей Лукьяненко

осмотрелся. На снегу аккурат под окном обнаружилась пара весьма интересных следов, но как следует разглядеть их Денисов не смог, потому что именно в этот момент его ошпарила догадка. Пришедший накануне в клуб на лыжах оставил их здесь, потому что с концерта ушел под ручку с красной девицей. А участковый знал на сей момент лишь одного человека, готового притащиться через лес из соседнего села, – человека, которого вчера, нервничая и кусая губы перед выступлением, ждала Катерина.

      Денисов натянул рукавицу и бегом припустил к собственному дому. Не обметя на крыльце валенок, проскочив в два шага сени, он ворвался в заднюю комнату, огляделся. Прибравшись после завтрака, жена Людмила сидела за столом, изучала «Последнюю колонку» газеты «Труд».

      – Катька тут ишшо? – с порога грозно спросил Денисов.

      Людмила, настороженно глядя поверх очков, кивнула.

      – Одна?

      – Сдурел? – Жена, заметив движение Денисова, поднялась, загородила путь.

      Отодвинув ее в сторону, участковый распахнул дверь в спальню дочери.

      Катерина не спала, была, к счастью для Денисова, одета и как раз заканчивала застилать кровать. Появления отца испугалась страшно – в селе Светлый Клин, как и во всех ближайших селах, не принято врываться в спальни к взрослым дочерям, и если отец врывается-таки, значит, повод более чем серьезный. А если при этом твой отец – оперуполномоченный, то предположить можно лишь самое страшное.

      Катя, так и не покрыв подушку вышитой салфеткой, осела на постель, едва слышно выговорила:

      – Что с ним?

      Денисов, поняв, что выводы он сделал неправильные, смутился, отвернулся, попятился:

      – Катюха, выдь на час, вопросы к тебе имеются.

      Дочь быстро оправилась, взяла себя в руки, вышла с гордо поднятой головой. Денисов, по-прежнему в валенках, полушубке и шапке, сидел за столом напротив жены, виновато смотрел на Катю.

      – Ты уж прости, невесть что подумалось… Доброе утречко! Поздно вчера вернулась?

      – Папа, давай ближе к делу? Что случилось?

      Денисов уперся взглядом в натекшую с валенок лужицу, смущенно кашлянул, со вздохом вновь поднял глаза на дочь.

      – Скажи, а Николай, который Крюков, который из «Светлого Пути», вчера объявлялся?

      Катя медленно помотала головой.

      – Не объявлялся или ты не знаешь?

      – Он… был. Но мы не виделись. Мама, – она повернулась к Людмиле, – мамочка, какая же я дура!

      И тут Катюху прорвало. Кинувшись к сидящей матери, вцепившись в ее колени, она ревела, как в детстве, причитала, пересказывая вчерашний вечер, свое постыдное поведение, свои переживания сегодняшней бессонной ночью.

      Денисов потел и стеснялся: не должен он был видеть этой сцены, никак не должен! Дочка не ему доверяется, матери, а он тут лишний, он обязан уйти, а как уйдешь, если в курсе таких событий надо быть обязательно? Наконец в сбивчивой речи девушки послышалось важное.

      – Стоп!