Ассенизаторы. Расплата. Константин Хохряков

требовательно протянул руку, отпустив куртку гаишника.

      – П-п-пожалуйста, т-товарищ м-майор… – трясущимися руками протянул тот водительское удостоверение и свидетельство о регистрации.

      Тьфу ты! Смотреть противно! Убрав все на место, вновь требовательно протянул руку:

      – Документы, я сказал!

      – Т-так я ж-же о-от-т-дал…

      – Свое служебное удостоверение, идиот!

      Инспектор продолжающими дрожать руками протянул ксиву, уронив ее при этом на полик… Доставай давай! Не я же туда полезу? Да побыстрее, меня любимая ждет. Беспокоится!

      Кое-как нащупав на полу свидетельство принадлежности к органам, гаишник (ну, не нравится мне ни в какую новое название – что они там могут нагибэдэдировать?) протянул его мне. Выписав на взятый прямо с приборной панели номерной бланк протокола его данные, сложил бумажку вчетверо и сунул в свой карман. Не мои проблемы, как ты будешь отчитываться. Или возражать рискнешь? По глазам вижу, кишка тонка!

      – Подразделение?

      – П-полк д-дэп-пээс.

      – Оформляем, как положено? Предупреждаю, весь наш разговор у машины записан. Или сам рапорт на увольнение напишешь?

      – Л-луч-чш-ше с-сам…

      – Смотри! Я проверю! Не вздумай со мной шутки шутить! Получишь тогда на всю катушку. Дело возбудить никогда не поздно! Врубился?

      – Д-да!

      Не прощаясь, вышел из машины, хлопнув дверью на прощание так, что стекла задребезжали. Противно.

* * *

      Сел в машину, как и положено влюбленному, пожирая глазами предмет своей страсти. Марина подозрительно посмотрела на меня:

      – Что это с тобой, Жора? Только не говори, что у тебя забрали права, и мы сейчас пойдем пешком!

      – Что ты, милая? Разве я мог бы допустить, чтобы ты сбивала свои красивые ножки по нашему скверному асфальту? Скорее тут бы все горело и взрывалось, текли реки крови, а мы гордо уносились на бешеной скорости! Шучу, конечно. Знакомый попался гаишник, только узнал меня не сразу, пришлось напомнить, где встречались. Как только признал, все сразу вернул, да еще и с извинениями. Просил тебя поцеловать в качестве компенсации! – сделал большие глаза. – Вот только не уточнил, куда. Придется везде, куда только смогу дотянуться. А я такой! Хоть куда достану! – обнял Марину, целуя в щеки, губы.

      Краем глаза успел заметить, что «девятки» позади уже нет. Когда он только успел смыться? Не иначе, освоил вертикальный взлет!

      – Жора, не увлекайся! – потихоньку начала отбиваться любимая. – Люди же смотрят!

      – Ну и пусть смотрят! Нам скрывать нечего! Или есть чего? – не разжимал я объятий.

      – Нечего, конечно, – покорно ответила она. – Только я сейчас некрасивая – всю помаду съел, противный, – шутливо надула она свои губки. – Как я теперь в таком виде на люди покажусь? Мне же накраситься надо.

      – Для вас, мадам…

      – Мадемуазель, между прочим, если некоторые до сих пор не поняли, – прижала она свои нежные пальчики к моим губам.

      – Пардон! Конечно же, мадемуазель!