Преданья старины глубокой. Александр Рудазов

немного подумал.

      Минут через десять Яромир устало сообщил:

      – У меня рука болит и живот бурчит. Ты побыстрее соображать можешь?

      – Быстро княжичам думать невместно, – степенно сообщил Иван. – Быстро пускай поповичи думают. А у меня род знатный, мне иным заниматься положено…

      – А есть ты хочешь? – прервал его Яромир.

      – Чего замер, как неживой?! – Княжич резко выхватил из-за голенища деревянную ложку и воздел ее боевым клинком. – Дорогу показывай!

      Все сомнения Ивана сразу отправились прочь. Покушать он любил не на шутку – часто и много. Это ведь и есть одно из дел, которым положено заниматься князьям да боярам – яства всякие вкушать в превеликом множестве.

      Яромир Серый Волк почти сразу же свернул на самую узенькую тропку – судя по следам, люди по ней отродясь не ходили, только лесные звери. В первую очередь преобладали как раз волчьи следы.

      Иван рассеянно поглядывал по сторонам и ковырял в носу, не особо интересуясь, куда именно его ведут.

      – Вот здесь и живу, – лениво махнул рукой волколак, огибая большой дуб.

      В прогалине меж деревьями притаилась крохотная избушка, с одним-единственным оконцем, потолком из плотно притесанных бревешек, плоской односкатной крышей и небольшой дверью на деревянных крюках.

      – Никого… – принюхался Яромир, переступая порог. – А ты чего замер? Заходи, гостем будешь…

      Иван спокойно зашел, не обращая внимания, что испачкал рукав в смоле. Сохранность драгоценных тканей его никогда не заботила – не расползается свита по швам, и ладно.

      В жилище оборотня оказалось тесно, но очень уютно. В углу чернел остывший таган, вдоль стены вытянулись широкие нары из тесаных плах.

      – Располагайся, – буркнул волколак. – Вон, очаг разожги покудова.

      Княжич невозмутимо шмыгнул носом, вытер сопли вконец изгвазданным рукавом и отправился за дровами. Поленница расположилась в небольшой клетушке, пристроенной снаружи. Иван приволок сколько руки обхватили, умело уложил полешки горкой, подсунул сухой бересты и чиркнул кремешком по кресалу, добывая искру. Огниво он, разумеется, всегда носил за поясом – после ножа это самая важная вещь в дороге. А может, даже и поважнее.

      Яромир тем временем занимался раной. Он щедро налил на запястье какого-то зелья из баклажки, обложил листьями подорожника, сверху шлепнул шмат сырого мяса, обвязал все это теплым платком, а потом долго что-то причитывал сверху.

      – К утру все зарастет… – блаженно вздохнул он, растягиваясь на нарах.

      – А это ты что ж – и ведовать умеешь? – нахмурился Иван.

      – Какой же я оборотень был бы, если б пары мелочей для хозяйства не знал? – насмешливо прищурился Яромир. – Так, пустячки, ерундовинка для малой надобности… В быту иной раз полезно. К слову, у меня уже брюхо подводит…

      – И у меня…

      – Ну так за чем дело стало? У меня там в погребе припасы всякие – распоряжайся.

      – А чего это