Жертвоприношения. Пьер Леметр

старается увернуться, отворачивается, скользит в собственной крови, которая уже повсюду, и закрывает руками шею. Первый удар приходится на затылок. Второй, прицельный, дробит ей пальцы.

      Изменение тактики оказывается несогласованным, потому что второй, кто пониже, что-то орет, повисает на сообщнике и, вцепившись тому в руку, мешает завершить начатое. Из-за возникших разногласий первый оставляет свои намерения и возвращается к традиционной практике. Он снова начинает бить Анну ногами: точные удары грубых кожаных сапог – такие сапоги носят военные – сыплются на ее тело. Он целится в голову. Анна, съежившись, продолжает закрывать голову руками, удар следует за ударом: голова, шея, предплечья, спина, – сколько их было – неизвестно: врачи скажут, что по крайней мере восемь ударов, патологоанатом насчитает скорее девять, поди знай, когда от них нигде нет спасения.

      Тут Анна теряет сознание.

      Эти двое решают, что дело сделано. Но тело Анны заблокировало дверь, ведущую в торговую галерею. Не согласовав своих действий они склоняются над телом, тот, что пониже, хватает молодую женщину за руку и тянет к себе, ее голова стукается о плитки пола. Когда дверь можно наконец открыть, он отпускает Аннину руку. Безжизненная кисть тяжело ударяется о пол, но застывает в почти грациозном положении – на некоторых полотнах у мадонн такие же чувственные томные руки. Присутствуй Камиль при этой сцене, он бы непременно отметил странное сходство Анниной руки, этого жеста отчаяния, с тем, что был у Фернана Пелеза в его «Жертве, или Задушенной», что, конечно, не делает чести Камиловой добродетели.

      Все могло бы на этом и закончиться. История о несчастном стечении обстоятельств. Но тот, что повыше, так не считает. Он, судя по всему, главный и быстро оценивает ситуацию.

      Что будет теперь с этой девкой?

      Придет в себя и начнет орать?

      Или же выползет в галерею Монье?

      Самое плохое: незаметно убежит через запасный выход и позовет на помощь.

      Спрячется в кабинке, возьмет мобильник и вызовет полицию?

      Тогда он выставляет ногу, чтобы дверь не закрывалась, наклоняется над Анной, берет ее за правую щиколотку и выходит из туалета, волоча женщину почти тридцать метров за собой, – так легко ребенок, которому совершенно все равно, что происходит позади него, тащит за собой игрушку.

      Тело Анны бьется обо все: плечом она задевает угол туалетной комнаты, бедром ударяется о стену коридора, ее голова стукается о пол с каждым толчком, задевает то плинтус, то угол одной из кадок с растениями, что стоят вдоль стен галереи. Это уже не Анна, а тряпичная кукла, мешок, безжизненный манекен, из которого вытекает кровь, оставляя красный след, – кровь сворачивается и быстро высыхает.

      Она кажется мертвой. Когда мужчина отпускает Аннину ногу, он даже не удостаивает взглядом ее неподвижное тело на полу, он уже думает о другом: винтовка заряжена, он не собирается отступать от своей цели. Мужчины, выкрикивая приказы, врываются в только что открывшийся ювелирный