Пробный шар. Роман Айзенштат

старость к каждому вот так,

      Клоня тебя к земле «хворобой панской»,

      И исподволь готовишь белый флаг.

      Дни с каждым годом мчатся все быстрее,

      Хоть планов не иссякло громадье,

      Но все трудней карабкаться на реи,

      И снов цветных длиннее забытье.

      Не в наступленье ты, а в обороне,

      Позиции стремишься удержать,

      У ангела узришь крыло воронье,

      Но все же продолжает он летать.

      Бюрократы

      Послать бы их! Ведь не пойдут…

      Себя назвавши старшим братом,

      По-своему перевернут

      И вас объявят виноватым.

      Людей недружная семья,

      Зачем плодишь ты бюрократов?

      В кормушке из бумаг свинья

      Находит все, чтоб быть богатой.

      Придаток нужненький всех дел,

      Поистине неистребимых.

      Простых людей простой удел:

      Обижены до слез, гонимы.

      «В лесах Беларуси, глаза хоть сухи…»

      В лесах Беларуси, глаза хоть сухи,

      Порою, как слезы, приходят стихи.

      Быть может, от сосен рождается грусть,

      А может, от елей – сказать не берусь.

      Они мне как сестры, я рад, очень рад

      Их вновь повидать, а зеленый наряд

      Так радует сердце – я будто опять

      Здесь в юность вернулся. Эх, если бы знать,

      Что душу так трудно делить пополам!

      «Ни-что-не-за-бы-то», – шепчу по слогам.

      «В той стране, озерно-синеокой…»

      В той стране, озерно-синеокой,

      Подустав от фальши, черствости людей,

      В юности, теперь уже далекой,

      Целовал я морды добрых лошадей.

      Мой дружок заснял однажды это,

      Фото старое случайно отыскал

      Веским подтверждением обета,

      Что всю жизнь я неустанно соблюдал:

      С теми, кто слабее, – быть добрее,

      Тех, кто, оступаясь, падал, – поддержать,

      Всех, кто ржет, рычит, мяучит, блеет, –

      Как своих друзей, любить, не обижать.

      Вдова

      Человека вспоминает:

      Голос, взгляд, привычный жест…

      Словно снеговик, он тает,

      Хоть внутри живет протест.

      Он уходит из сегодня,

      Завтра нет его почти,

      Жизнь – забывчивая сводня,

      Не назад, вперед летит.

      Остается лишь потеря,

      С ней живет за годом год.

      Вздрогнув, взглянет вдруг на двери:

      Показалось, он войдет.

      Вердикт мэтра

      Он, проявив упорство, волю, рвенье,

      Основы изучив стихосложенья

      И грамотно расставив запятые, точки,

      Представил публике рифмованные строчки.

      В отличие от графоманов, неумех,

      Был у читателя приобретен успех.

      Успех успехом, все ж решил при всем при этом

      Он посоветоваться с настоящим мэтром –

      Действительно ли опусы его так хороши?

      Тот со своим вердиктом ознакомить не спешил…

      От мэтра все-таки дождался он ответа:

      – Ты