Карантин по-питерски. Павел Крусанов

полезное дело: европейский феминизм поставил в своей кумирне несколько новых изваяний родом из неведомой России. Возможно, после этого кто-то решится на следующий шаг – от простодушного идиотизма к живому интересу.

29.03.2020Ричард Семашков:

      «Ночные ведьмы» Павла Васильевича мне напомнили недавно прочитанную книгу-переписку французов Уэльбека и Леви. Купил я её из-за Уэльбека, к которому отношусь с большой симпатией, но и о Леви тоже кое-что слышал – он, типа, политический журналист и модный писатель.

      Когда речь зашла о России, в которую Уэльбек мечтает вернуться, Леви порвался. «А я, – пишет он Уэльбеку, – ни в коей мере не хочу стать русским и вернуться в Россию».

      Раньше он якобы чтил русскую духовность и защищал русскую культуру: в семидесятые-восьмидесятые годы, когда ее (в смысле нашими) символами были Солженицын и Сахаров, славянофилы и западники, последователи Достоевского и Пушкина, диссиденты правого и левого толка, а также те, кто, по выражению знаменитого математика Леонида Плюща, не принадлежал ни к одному лагерю, но оказался в лагере за колючей проволокой.

      Ну а дальше он во всех подробностях рассказывает о войне в Чечне; про Анну Политковскую; про банды расистов в Москве; про избиение китайцев в Иркутске и дагестанцев в Ростове; про партию «Наши» («сборище сталинистов и фашистов»); про Ирину Аллегрову в форме надзирательницы (съемка в журнале); про «Список замаскированных евреев», где свалены в одну кучу Сахаров, Троцкий, де Голль, Саркози и Юлия Тимошенко, деятельница украинской великой «оранжевой революции».

      И так до бесконечности.

      Уэльбек, как профессиональный тролль (уступающий разве что Герману Садулаеву), немного попытался сбить пыл с земляка и кроме всего прочего настоял на том, что Чечня – это всё-таки личное дело России, а не Леви. На что Бернар ответил: если президент страны говорит, что готов лично мочить в сортире каждого подвернувшегося чеченца, то это становится его личным делом.

      На этом моменте я наконец-то понял, для чего читаю эту книгу. Чтобы смеяться!

      Что же касается моего бутерброда с колбасой, который я сейчас ем, то он вкусен, но даже им бы не стали лакомиться кошки, которые живут в нашем дворе.

      Когда мы с женой и сыном заселились в пожарную башню (говорят, что она аж в 1823 году была построена), где этаж – это одна полноценная квартира, то обнаружили, что в нашем закрытом дворе живёт более десяти кошек. В первый день я купил им кошачьего корма и, когда высыпал его в миску, увидел, как три толстых существа максимально вальяжно двинулись к ней, а один даже понюхал то, что я ему предложил. Есть он это, конечно же, не стал.

      Оказалось, что они питаются молоком, рыбой и свежей куриной печенью, а кормильцев у них столько, что лучше в эту очередь не вставать.

      Валера в своём письме поднял тему смерти. Так вот, я совершенно уверен, что коты, которые хорошо вели себя при жизни, после смерти попадают в наш двор.

      Павлу Васильевичу