Первые шаги по Тропе: Злой Котел. Николай Чадович

так и неживого. Одинаково равнодушный и к нашим законам, и к нашему беззаконию, он будет творить суд исключительно по своему собственному разумению, стоящему выше добра и зла. И, когда приговор будет вынесен, никто не посмеет оспаривать его – ни силы природы, ни великие боги.

      – Ты хочешь сказать, что у этого мифического судьи заранее развязаны руки и он волен поступать так, как ему заблагорассудится – либо благословить ваш мир на дальнейшее житье-бытье, либо уничтожить его вплоть до последней песчинки?

      – Да, – подтвердил вещун.

      – И любой его приговор будет считаться в равной мере справедливым?

      – По крайней мере, так гласит древнее предание.

      – Круто… Неужели ты веришь в столь сомнительные пророчества?

      – Почему бы и нет? Не забывай, что я и сам кормлюсь предсказаниями. Это умение передается у вещунов из поколения в поколение. Как можно не верить в то, что снискало славу моему народу?

      – Если так, то попробуй предсказать мое будущее, – даже не знаю, почему мне вдруг пришла в голову эта идея. – А заодно напомни прошлое и растолкуй настоящее.

      – Чем, интересно, ты собираешься платить за это? Сам ведь знаешь, что дармовое гадание не имеет никакой силы.

      – Придумаю что-нибудь. Только, чур, не требуй от меня в оплату свое яйцо.

      – Даже и не собираюсь. После здравых размышлений я пришел к выводу, что яйцо пока должно оставаться у тебя. Мне оно сейчас может только повредить. Если тенетники прознают про яйцо, я окажусь в полной зависимости от них. А на камень, завалявшийся в твоем мешке, они даже внимания не обратят. Что же касается платы за гадание, то пусть ее заменит твое клятвенное обещание беречь яйцо.

      Все же странные существа эти вещуны. Сами живут за счет обмана и жульничества, а от других требуют заверений в честности и порядочности. Наверное, это и называется политикой двойных стандартов.

      Возмущение, высказанное мной, было совершенно искренним:

      – Разве я его не берегу? У тебя есть по этому поводу какие-нибудь претензии ко мне?

      – Пока нет. И хотелось бы верить, что не будет. Но, если мы вдруг расстанемся и тебе придется тонуть в болоте или гореть в огне, постарайся отбросить яйцо на безопасное расстояние. То же самое касается и воздушных полетов, – он указал пальцем вверх. – Избегай приближаться к Светочу. У него есть еще и другое название – Глотень. А если у тебя не останется выбора, бросай яйцо вниз.

      – Оно не разобьется?

      – Может, и разобьется. Но так появится хоть какой-то шанс на спасение.

      – Что прикажешь делать, если я буду тонуть не в болоте, а скажем, в реке?

      – Делай что хочешь. Яйцо воды не боится.

      – Как ты его потом найдешь?

      – Это уж мои заботы, – вещун поморщился. – Насколько я знаю, двуполые существа имеют некий орган, сравнимый с моим яйцом если не по сущности, то по названию. Ты ведь в случае нужды легко находишь его.

      – Ну ты и сравнил! – я машинально подтянул свои штаны, сшитые из сыромятных шкур. –