Разделенный город. Забвение в памяти Афин. Николь Лоро

касается сюрприза, то он случился позже, в результате сопоставления этого текста с одним пассажем из «Менексена», что в очередной раз вернуло меня к корпусу надгробного слова. Упоминая в «Менексене» примирение 403 года, Платон хвалит афинян за то, что они «смешались» (synémeixan) друг с другом в той совершенно семейной радости, которой они обязаны реальному родству, основывающему сообщество по расе (tò homóphylon). Итак, афиняне официально являются homóphyloi, поскольку они автохтонны, и это родство, превращенное им в братство, несколькими страницами ранее Платон уже сделал основанием демократической isonomía, являющейся греческим именем для равенства в области политического[73]. И вот мы видим, как в исследование stásis возвращается автохтонность, изначальное родство граждан Афин, которое призывается на помощь, чтобы надежнее вытеснить воспоминания о stásis[74]; поэтому необходимо было развернуть исследование в другом направлении и заняться изучением многочисленных текстов, в которых stásis обвиняется в том, что в городе она поражает семью – как базовую ячейку, но также и как саму метафору полиса[75].

      Что сразу же побудило нас перечитать уже упомянутые несколько стихов из «Эвменид», превращающих stásis – само слово в данном пассаже отсутствует, но будет произнесено несколькими сотнями стихов позже – в Árēs emphýlios: войну внутри рода.

      Арес внутри семьи

      Здесь говорит Афина, обращаясь к хору Эриний, не торопящихся поддаться ее убеждению:

      В мои края ты не швыряй кровавые

      Стрекала, разрушенье юного нутра,

      Сводя с ума бесхмельным хмелем бешенства

      И распалив, как петушиные сердца,

      Внутриплемéнного Ареса ты не ставь

      С взаимной дерзостью средь моих сограждан.

      Войну –  за дверь, но чтоб недалеко для тех

      Любовь в ком будет страшная ко славе:

      Чтоб мне не говорить про птиц домашних бой[76].

      В Афинах этого мифа суд граждан, к чьим голосам Афина прибавила свой, только что освободил Ореста от наказания за убийство своей матери. Приговор окончательный, но двусмысленный, как и любой, что выносится при равенстве голосов (и еще больше, чем любой другой isópsēphos[77] приговор, этот двусмыслен из‐за неравенства голосующих: люди и богиня. Ведь без божественного голоса люди однозначно объявили бы сына Агамемнона виновным)[78]. Тем не менее в результате процесса выигрывает Орест. Exit победитель. На сцене остаются Эринии, чей ужасающий гнев угрожает Афинам. И Афина должна будет убедить их от него отказаться, объясняя, что с точки зрения истины они не проиграли. Прикрепленные к городу, они будут в нем почитаться. При условии, что они сдержат бич бедствий stásis. В этом месте и располагается текст, который я только что процитировала.

      Текст. Еще один текст. И который находится за пределами территории текстов историка. И никак не связанный

73

Платон. Менексен, 243–244a – пассаж, который мы сопоставляем с 238a–239a. Анализ этого текста см. в: Loraux N. Oikeios polemos. La guerra nella famiglia // Studi storici. 1987. № 28. P. 5–35. (Фр. издание: Loraux N. La guerre dans la famille // Klio. Histoires, femmes et sociétés. 1997. № 5. P. 21–62.)

74

Таким же образом афинскому мифу о первоистоке, который определяется миром, основанным на автохтонности, Исократ («Панафинейская речь», 48, 120–125) противопоставляет мифы других городов, для которых характерны убийства и злодеяния.

75

См.: Loraux N. Oikeios polemos. La guerra nella famiglia.

76

Эсхил. Эвмениды, 858–866. Заметим, что в ст. 851 Афина называет allóphylon khtóna [ «иноплеменная земля». – Примеч. пер.] то другое пристанище, куда могли бы отправиться Эринии. [Данный перевод отрывка 858–866 близок к почти что подстрочному французскому переводу, который приводит Лоро. Частично использовался художественный перевод С. К. Апта. – Примеч. пер.]

77

«Равногласный», с голосами, разделившимися поровну (греч.). – Примеч. пер.

78

О приговоре isópsēphos и «голосе Афины» см.: Loraux N. La majorité, le tout et la moitié.