Когда мир изменился. Ник Перумов

нельзя, Конрад. Едва ли селяне всё это выдумали.

      – Но мы теряем время, сударь Фесс!.. Что случится с девой Аурикомой, если мы станем так медлить?

      Некромант помолчал, досадливо хмурясь.

      – Нам ещё довольно долго добираться до того места, где я только и могу рассчитывать на какие-то ответы. Постараемся покончить с этим варлоком – кем бы он ни оказался – как можно скорее. Хотя…

      – Что «хотя»? – глаза у Конрада немедля вспыхнули.

      – Что-то не слишком я верю в такие совпадения, – проговорил Фесс. – Сперва дева Этиа – и явление лича. Мы отправляемся на поиски – и на нашем пути немедля оказывается какой-то варлок, будь он неладен. Как нарочно.

      – Но кто же мог его сюда отправить? – подивился рыцарь.

      – Никто не мог. Потому что никто не знал, куда я направляюсь. Даже отец-дознаватель.

      – Я знал, – смутился Конрад. – Но никому не говорил!

      – Ты и не мог, сэр рыцарь. Ладно, делать нечего. Повозку придётся оставить, через лес ей не пройти. Меч наголо, Конрад. Будь готов.

      Некромант полез под сиденье двуколки. Пальцы сомкнулись на отполированном древке посоха.

      – Спаси и помилуй! – побледнел Конрад.

      Из глазниц черепа вырвались языки пламени, сплелись, устремились вверх, так что получился самый настоящий факел.

      – Вот так и пойдём. Да не дрожи ты! Тебе он вреда не причинит, я же говорил. Зато разглядим след этого варлока.

      – К-как?

      – Если он и вправду вёл свинью на заклинании, оно точно тут отпечаталось, – Фесс ткнул носком сапога в плотный мох. – Живое впитывает магию, Конрад. Но увидеть это почти невозможно; а лич и вовсе не оставляет следов. Варлок – другое дело. Идём, я покажу дорогу.

      Рыцарь молча кивнул.

      Глефу некромант пристроил за спину; посох – в правой руке, зашагал, тот и дело нагибаясь и что-то рассматривая на земле.

      – Уже близко. – Фесс поднял руку. – Стой. Тут охранная цепь, но слабенькая…

      Череп светил ярко, и Конрад тревожно озирался – понятно, такой огонь заметен издали, даже в густой чаще.

      – Нас он не увидит.

      Молодой рыцарь облизнул, волнуясь, губы и кивнул. Хорошо, что рта не раскрывал.

      Среди мхов и папоротников тянулась невидимая ни для кого (и даже для наложившего её) тонкая призрачная цепочка: заклятия, свитые воедино, закольцованные, нанизанные одно на другое. Заклятия на шаг, на звук, на тепло и даже на живое. Дикие звери свободно миновали бы дозорные чары, а вот разумный, наделённый речью – уже нет.

      Здесь, в этом мире, не было привычной некроманту Академии, подобно той, что в эвиальском Ордосе или в родной Долине Магов. Мальчишки и девчонки, в ком так или иначе открылись способности, поступали в долгое учение к уже состоявшимся магам, странствовали с ними. Обычно такой ученик – или ученица – был один, порой – двое и очень-очень редко – трое. Никаких тебе «орденов», никакой Радуги, как в Мельине. Маги держались здесь тихо, существование вели скромное, даже можно сказать – скучное. Занимались целительством, погодой, накладывали чары прочности и долговечности, укрепляли постройки.