Музыкальный приворот. По ту сторону отражения. Анна Джейн

синильное рыло нравится ей больше, чем она сама думает.

      Чтобы не мешать им, я отошла на другой конец комнаты.

      – Ты опять взял мою гитару! – в это время разорялся на втором уровне Рэн. Я посмотрела наверх. Он держал в руках черно-зеленый музыкальный инструмент. Фил, стоящий на широкой лестнице без перил, только руками разводил.

      – Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не брал мои вещи, осел волосатый?

      – Осел – символ Демократической партии США, – меланхолично возражал ему брат, – перестань кричать. У нас гости. Девушки.

      – Умник! Ты всех задрал своими рассуждениями! – еще больше рассердился его брат. – Партия США, говоришь? А засунь ты эту партию, знаешь куда?

      – Да хватит, – с мученическим видом говорил его брат. – Поверь, ей там не понравится. Успокойся, не ори, а?

      – Нет, твою плюшевую медвежью дивизию, я буду орать! Я тебе миллион раз говорил – не бери мою гитару, козел! Ну, чей символ козел, скажи мне? Чей? Не знаешь, а я знаю! Это твой символ!

      – Что-то ты разошелся. Сам ты козел. Брат козла не может быть человеком!

      – Пофилософствуй мне, гаденыш!

      – Если бы мы были в глубоком детстве, я бы сказал: «кто как обзывается, тот так и называется». Но я взрослый. Я промолчу, – рассудительно произнес Филипп. – А вот ты – вечный ребенок.

      – Какого ты меня достаешь?! – еще больше озверел Рэн из-за спокойствия близнеца. – Заткнись, не перечь и запомни: это мой инструмент, не прикасайся к нему!

      – Жадность, говорят, фраера сгубила, – с задумчивым видом отозвался Фил.

      – Я тебя сейчас сгублю, недоумок! – взвыл его братик.

      И это известные музыканты. Ребятня какая-то…

      Что-то я чувствую себя здесь лишней. Одни кричат, другие обжимаются в углу. Странный он какой-то, музыкальный мир.

      Мне захотелось найти Кея. Раз он здесь, может быть, у него прямо и спросить насчет кулона. Мол, Кей, где твой топаз? Но не думаю, что беловолосая зазнайка ответит мне. Зато представляю, как он удивится, увидев меня здесь!

      Я немного осмотрелась, прикидывая, как можно пройти на крышу, поднялась по лестнице мимо орущих друг на друга близнецов, один из которых умудрился с легким полупоклоном пропустить меня (Фил), а второй подмигнул (Рэн). И уже через четверть минуты была на свежем воздухе. Лестница, по которой я поднималась, вела не только на второй уровень, но и на крышу.

      Первым я увидела синее бескрайнее чистое небо и только потом самого солиста «На краю». Зато слышать начала его еще со второго уровня.

      Кей, в темно-серых джинсах и такого же цвета рубашке с принтом в виде восточного узора, сидел неподалеку от входа, прямо на широких полуметровых перилах, с гитарой в руках, играл и негромко пел, склонив голову – наблюдал, как пальцы ловко и привычно перебирают струны. У меня все-таки был хороший слух, поэтому пение его доставляло мне эстетическое удовольствие: Кирилл не фальшивил, а его голос пробирался прямо в душу.

      Я даже засмотрелась на Кея. Ветер трепал его светлые волосы, и мне тут же