Агасфер. В полном отрыве. Вячеслав Каликинский

веранды и перебежал на другую сторону улицы. Выждав несколько минут, Лавров потребовал у официанта счет и не спеша направился по Тверской в сторону Манежной площади. Миновав недавно открытый магазин Елисеева и Погреба российских и иностранных вин, в Филипповской булочной он, не удержавшись от соблазнительного хлебного духа, купил пару свежайших калачей и вскоре оказался у гостиницы «Лоскутная». Остановившись недалеко от входа, вскоре Лавров дождался и своего спутника. Вручив ему один из калачей, Лавров вопросительно поднял брови.

      Медников, слегка запыхавшийся, без оглядки на прохожих немедленно впился в калач крепкими зубами и, только проглотив первый кусок, заговорил:

      – Все верно, Владимир Николаевич: «хвост» за Сытиным был. И за вами, между прочим, тоже: извольте обратить внимание на господинчика в клетчатой разлетайке, на той стороне улицу.

      Лавров поглядел через плечо старого сыщика, заметил разлетайку, еле заметно кивнул:

      – Из старых знакомых?

      Медников, занятый калачом, отрицательно потряс головой.

      – Не припомню. Должно, из новеньких… Ну, что будем делать?

      – А ничего! Пойдем в гостиницу. И так швейцар, видать, в толк взять не может: чего это постояльцы на улице топчутся и хлеб жуют…

      – А с этим, клетчатым, как?

      – Пусть потопчется возле «Лоскутной»: жалованье отрабатывать надо.

⁂

      Степан разгладил скомканную бумажку обеими ладонями, поднял на кабатчика пустой тяжелый взгляд. Тот, хоть и не чувствовал за собой никакой вины, невольно опустил глаза.

      – Щербатый… Кто таков этот Щербатый? Не припомню…

      – Наш, наш человечек! – заторопился кабатчик. – «Углы вертит» на вокзалах[29], весной в арестный дом попал по приговору, к Рождеству выйти должон вроде…

      – Чудно… Откель же он знает про господина литератора и его заказ Крохе-Матехе, ежели с весны на нарах «парится»? И как догадался мне маляву[30] прислать?

      – Маляву какой-то «дядя сарай»[31] тамбовский притаранил, он сегодня с того арестного дома «прихрял», – кабатчик показал глазами на дальний стол, где сгорбился за тарелкой суточных щей и полуштофом разведенной водки гонец из арестного дома.

      Степан на гонца оглядываться не стал – чести много! Постучал сплющенными на кончиках пальцами по записке.

      – А кто такие военные «лягаши»[32]? Чудны дела твои, Господи… Никогда не слыхал! А ты, Никодим?

      Кабатчик виновато развел руками:

      – А хрен их знает, Степушка! Может, по случаю войны с япошками завели таковских власти наши в войсках? Не, не знаю, врать не стану!

      Помолчав, Никодим осторожно спросил:

      – А что Щербатый про энтих военных «лягашей» баит?

      – Баит, что последняя облава на Хитровке было по-ихнему, военному указу. И что Кроху-Матеху оне же, «лягаши» военные, в город Петербург увезли, до смерти замучили и выпытали у него

29

«Вертеть углы» – воровать чемоданы у пассажиров на вокзалах и в поездах (угол. сленг).

30

Малява – записка, письмо (угол. сленг).

31

«Дядя сарай» – так профессиональные преступники пренебрежительно именуют случайно попавшего за решетку человека.

32

«Лягавыми», «лягашами» в блатном мире называют сыщиков.