Агасфер. В полном отрыве. Вячеслав Каликинский

начал спускаться вниз.

      Кременецкий кашлянул:

      – Не по этой лестнице, Иван Федорович! Извиняйте, придется подняться! Прошу за мной!

      Пройдя длинным коридором второго этажа, Кременецкий распахнул неприметную дверь на черную лестницу, ведущую в подвал бывшего пушкинского дома, где были наскоро оборудованы несколько камер для задержанных преступников. Обогнав посетителя, пошел по коридору и остановился у железной двери, возле которой дежурил второй унтер.

      – Открывай!

      – Погоди, братец! – Манасевич, прежде чем заходить в камеру, прильнул к глазку, оценивая содержащегося там «подмастерья»[20], привезенного по его приказу из Москвы. Разочарованно пробормотал, отступая от двери. – Да это карлик какой-то цирковой! Отпирай! И ведро воды приготовь…

      – Я полагаю, что тут вам не потребен? – осведомился Кременецкий, догадываясь о том, что будет происходить в камере – был наслышан!

      Буркнув в ответ что-то неопределенно, Манасевич шагнул в камеру, остановился напротив соскочившего при виде начальства уголовника. Оглядел карлика с ног до головы, приказал:

      – На стул становись. Я люблю, чтобы глаза в глаза… Живее!

      Дождавшись, пока карлик вскарабкается на стул, надворный советник снова оглядел задержанного с большой головы до коротких кривых ножек.

      – Имя? Кличка?

      – Сроду Крохой-Матехой кликали, господин начальник! Ту вашему благородию и имя, и кличка мои…

      – Давно ли по «куклимам»[21] работаешь?

      – Сызмальства научен, господин начальник.

      – Английский паспорт для господина литератора сделал? Для господина Дорошевича?

      – Мне побоку – для кого, господин начальник! Велел старшой наш сделать – я и сделал.

      – Хорошо сделал? Качественно? Не засыплется на границе человек с твоим «куклимом»?

      – До сей поры претензиев не было, господин начальник. Потому мне старшой и велел человеку помочь…

      – «Претензиев»! – передразнил Мануйлов, – паспорт-то английский! Языкам обучен?

      – Знаю мало-мало, господин начальник.

      – Знаешь, говоришь? – Мануйлов вытянул из кармана кожаные перчатки с нашитыми на фаланги пальцев свинцовыми полосками. – Quel âge as-tu, la punaise pervers?[22]

      При виде перчаток Кроха-Матеха заметно побледнел, переступил ногами:

      – Quarante ans dans l'année à venir sera. Battre les aurez, monsieur le chef? Après tout, j'ai tout dit…[23]

      – Не бить, а учить! – развеселился надворный советник. – А может, и не стану – как разговор пойдет. Вот скажи, клоп, сколько ты за паспорт тот с господина литератора взял?

      – Ни копейки не взял, господин начальник, – Кроха не спускал расширенных глаз с перчаток, которые Манасевич медленно натягивал на руки. – Уважают его на Хитровке за правду, за честность, за книжку его про Сахалин…

      – Уважают, говоришь? И ты уважаешь? А что ж сдал господина литератора со всеми потрохами? А? Тебя же по другому делу замели, клоп

20

«Подмастерье» – специалист по изготовлению фальшивых документов и денежных купюр (уг. жарг.).

21

Куклим – фальшивый документ (блат. жарг.).

22

Сколько тебе лет, клоп негодный? (фр.)

23

Бить будете, господин начальник? Зачем? Я ведь все рассказал… (фр.)