Агасфер. В полном отрыве. Вячеслав Каликинский

уловил в воздухе некоторое амбре от выпитой Дорошевичем перед визитом водки.

      – Надо бы мне человеку одному с Хитровки письмецо передать. Степаном прозывается, он же этот адрес и дал в свое время, – Дорошевич положил на прилавок запечатанный конверт с короткой запиской.

      – Степанов тут много, – задумчиво нахмурился часовщик, однако конверт сбросил в ящик. – Сделаем, господин хороший, не извольте беспокоиться!

      Степан протелефонировал в гостиницу «Лоскутная», где время от времени останавливался Дорошевич, собственного жилья в то время в Москве не имевший, на следующий день. Поскольку суть просьбы литератора была изложена им в записке, лишних вопросов у Степана не возникло.

      – Сыщу я, господин писатель, потребного вам человечка – только извиняйте великодушно, в вашей «Лоскутной» невместно вам видеться. Запишите адрес, господин Дорошевич, – Степан назвал улицу и номер дома почти в центре Москвы. – Там имеют быть нумера коммерсанта Овсянникова, а вывески, кажется, нету. Но вы смело заходите и требуйте ключ от нумера пятого: там в семь часов пополудни сегодня и будет ждать потребный вам человечек. Захватите с собой фотографический портрет с указанием точного роста и особых примет, если таковые имеются. Говорить с мастером можете вполне откровенно, денежками баловать – боже упаси! Всего вам доброго, господин писатель! Рад, что хоть в малости услужить вам могу. Даю отбой!

      В необозначенных нумерах Овсянникова визиту Дорошевича и его требованию предоставить ключ ничуть не удивились. Гостю подали требуемый ключ и кивнули на правую часть коридора, абсолютно пустого и тихого.

      Открывая дверь, Дорошевич поудобнее перехватил тяжелую трость, залитую свинцом и представлявшую собой серьезное оружие. Однако при виде ожидающего его там человека едва не рассмеялся: росточком тот был едва выше пояса Дорошевича. Соскочив со стула, на котором дожидался важного гостя, человечек оказался еще ниже, поскольку ножки в сапогах и вовсе имел короткие и кривые.

      Однако лицо у человечка казалось умным, серые глаза смотрели доброжелательно, а редкая растительность на нижней половине лица делала его похожим на мальчишку, смеха ради налепившего на физиономию пряди от шиньона своей матушки.

      Не теряя времени, Дорошевич сбросил крылатку и шляпу на единственную в нумере кровать, уселся за стол, придвинул поближе настольную лампу и достал из кармана сюртука британский паспорт.

      Человечек к тому времени успел вскарабкаться на свой стул, обтер ладони о скатерть и принялся внимательно рассматривать документ.

      – Паспорт английский, поэтому записи в нем, прошу убедиться, тоже на английском языке, – словно извиняясь, подал голос Дорошевич. – Мне желательно внести некоторые изменения вот тут и тут. В первой графе упоминается про рост владельца, а второй…

      – Не извольте беспокоиться, господин Дорошевич! – неожиданным басом перебил его человечек. – Я, ежели не принимать во внимание свою карикатурную