Порочная страсть. Колин Маккалоу

обитатели барака показались ему слишком обидчивыми и вспыльчивыми, вот он и решил показать свою независимость.

      – Мне будет тридцать один год, – ответила сестра небрежным тоном.

      – Вы не замужем? И не вдова?

      – Нет. Я старая дева.

      Майкл рассмеялся и, решительно покачав головой, возразил:

      – Нет, на старую деву вы не похожи.

      Атмосфера накалялась: старожилов возмущала наглость новичка и снисходительность сестры.

      – У меня в кабинете стоит коробка с галетами, – неторопливо проговорила сестра Лангтри. – Может, кто-то за ней сходит?

      Майкл тотчас вскочил.

      – Если вы уточните, где именно, я с удовольствием принесу.

      – Посмотрите на полке под книгами. Это жестянка из-под глюкозы, но на крышке вы увидите наклейку с надписью «Галеты». Вам добавить молока в чай?

      – Спасибо, я пью черный, с двумя кусками сахара.

      Пока Уилсон ходил за галетами, за столом стояла мертвая тишина. Сестра Лангтри безмятежно разливала чай, а мужчины дымили сигаретами, словно стремились дать выход накопившейся ярости.

      Майкл вернулся с жестянкой, но вместо того чтобы сесть к столу, обошел всех по кругу, предлагая галеты. Заметив, что каждый из мужчин взял по четыре штуки, он достал четыре галеты и мягко подложил под неподвижную ладонь Мэта, покоившуюся на столе, придвинул к его руке кружку с чаем так близко, чтобы слепой почувствовал тепло, и только после этого опустился на скамью рядом с сестрой Лангтри. Его искренняя улыбка глубоко тронула ее – Майкл ничем не напоминал Люса.

      Остальные мужчины по-прежнему настороженно молчали, но сестра Лангтри впервые на это не обратила внимания. Все ее мысли занимал Майкл: она улыбалась ему и думала, как приятно в кои-то веки встретить человека, лишенного привычного набора надуманных страхов, тревожных метаний и переживаний. Она была уверена, что он не стал бы искать у нее утешения и защиты, как другие пациенты.

      Внезапно Наггет громко застонал, капризно оттолкнул кружку с чаем и схватился за живот.

      – О господи, меня опять скрутило! Ай-ай-ай, сестра, похоже, у меня кишечная непроходимость или дивертикулит!

      – Тем лучше для нас, – без всякого сочувствия пробурчал Нил, схватил кружку Наггета и перелил ее содержимое в свою опустевшую, потом сгреб его галеты и ловко, словно игральные карты, раздал остальным.

      – Но мне правда плохо, сестра! – жалобно проблеял Наггет.

      – Если бы ты не лежал в кровати весь день и не читал медицинский справочник, то чувствовал бы себя нормально, – неодобрительно заметил Бенедикт, недовольно поморщившись, и сурово обвел глазами сидевших за столом, словно кто-то из них жестоко его обидел. – Это здоровья не прибавляет, да и воздух здесь нездоровый.

      Он поднялся и, важно ступая, вышел на веранду.

      Наггет опять застонал, на этот раз куда громче, и сестра Лангтри мягко проговорила:

      – Бедняжка Наггет! Если хотите, пойдите в мой кабинет и подождите меня там. Я сейчас подойду. А вы можете пока измерить частоту