Божья кара. Юлия Алейникова

крупную, чернявую, с лысеющей макушкой голову, протянул грозно Тенгиз Карпович.

      – Гибнут молодые успешные женщины. Надо разобраться, – решительно зажмурившись, выдала Женя.

      – Гм. – Серо-голубые глаза Тенгиза Карповича были невыразительно туповаты, что обычно ставило собеседника в затруднительное положение.

      – Я сама была свидетельницей. Шла по мосту, а там девица за перилами. Я хотела спасти, но не успела, она раньше прыгнула, а потом меня полиция две недели на допросы таскала. Подозревали, что это я ее столкнула, – торопливо, взволнованно говорила Женя, опасаясь, что с минуты на минуту ее попросят за дверь. – А у Насти Чеботаревой подруга из окна выбросилась, двенадцатый этаж! В закрытом гробу хоронили! Тридцати еще не было.

      – Та-ак. – Трупп уже стоял возле нее, расправив могучие плечи и поставив кривые, облаченные в модные узкие брюки ноги на ширину плеч. Поговаривали, что в молодости Тенгиз Карпович серьезно занимался вольной борьбой и даже входил в какую-то сборную. Ростом он был с Женю. – А вы кто? – задал он барышне короткий, полный значения вопрос.

      Ну, вот и оно. Я начальник – ты дурак. Сиди не высовывайся, уныло подумала Женя, но вслух ответила:

      – Сотрудница ваша. Потапова Евгения Викторовна. Из молодежной редакции.

      – Та-ак. Потапова? Не помню, – хмуря густую широкую бровь, проговорил Трупп.

      – У меня раньше синяя голова была, а теперь я подстриглась, – решила помочь ему Женя, рискуя потерять всякую надежду на самостоятельное задание.

      – Си-ня-я, – по слогам проговорил Трупп и внимательно оглядел сотрудницу Потапову. – Синяя, – уже более твердо повторил он, и, отвернувшись, шагнул назад к столу и приземлился на него пятой точкой. – Значит, рисковать не боитесь, – сделал он неожиданный вывод. – Полиции в убийстве не признались. Так?

      – Так, – кивнула совсем обалдевшая от такого развития событий Женька.

      – Значит, крепкий орешек, – продолжил Тенгиз Карпович.

      – А еще у меня есть связи в прокуратуре и стоматологии, – сообразив наконец, куда гнет шеф, поспешила добавить Женька.

      – Прокуратура – это хорошо. Ты передачу «Пусть говорят» смотришь? – неожиданно сменил тему шеф.

      – Нет. Времени нет.

      – Зря. Посмотри. Скандалы, драки, взаимные оскорбления, побольше грязного белья и пикантных подробностей, вот залог успешного шоу, – наставительно проговорил Тенгиз Карпович. – Вот на них и налегай. Полицейский произвол, наркоманы, коррупция, любовники и любовницы, отравления, покушения, грязный секс. В общем, не мне тебя учить. Ты профессионал, вот и дерзай.

      – Так, значит, можно? – не веря собственному счастью, переспросила Женька.

      – Нужно. Срок четыре недели, потом эфир. Материал будешь представлять сама. Сразу же пробей, кого можно будет запустить в эфир из свидетелей. Не забывай, нам нужны скандалы и сенсации. Свободна. – И Тенгиз Карпович, вернувшись на место, снова уткнулся в бумаги, будто ее тут и не было.

      – Лосева Анна Антоновна, – диктовала