Законы войны. Александр Афанасьев

него и кивнул уряднику – гоняй дюжей. А урядник и рад стараться…

      Это место для жизни было совершенно невозможное. Болотины… от болот запах дюже тяжелый. Реки… это тебе не Дон, прохладный и тихий, в котором рыбы немерено, – тут реки больше похожи на грязевые потоки. Комары – а вместе с комарами и малярия, на родине только старики и помнили, что это такое. И люди – он так до сих пор не мог уяснить, как могут в одном месте жить столько людей! Да у них и земли-то нет, чтобы пахать!

      Понятно, почему они такие злые…

      Кто-то ткнул его, аккурат в задницу.

      – Готов? Вояка?

      Чернов. Третьего года службы – а считает себя чуть ли не есаулом. И прикапывается все время, гад…

      В их машине – восемь посадочных мест, а не двенадцать. Это потому, что машина не транспортная, а огневого прикрытия. Переделали их прямо тут, из того, что было. Когда англичане сматывались отсюда, они оставили здесь немало старой техники. А казаки все приспособят к делу, им только дай. Приглянулись кому-то авиационные пулеметы конструкции Браунинга – не пехотные, старые, какие у казаков еще встречаются, а именно авиационные, с повышенным вдвое темпом стрельбы. Вот полковые оружейники и сварганили за пару недель пулеметные установки для бронемашин: на один, на два и даже на четыре пулемета. Которую на четыре испытывали – решили пострелять по соседнему берегу, шарахнули, так войсковой старшина присел аж. Но так больше на одну сделали, патроны дюже жрет, а они дорогие…

      Сейчас он сидел в грубо сваренной из бронелистов порезанной старой техники, но просторной башне и мрачно смотрел на взлетающие со стороны завода трассеры. Плечи напирались на обмотанные изолентой плечевые упоры – рога, а в бойницу торчал ствол старого, но мощного «БРЭНа». Их здесь столько нашли после англичашек-то, что старшина просто раздавал: хочешь таскать – на. Видать, англичашки сильно дюже драпали отсюда. Говорили, фронт за один день прорвали, с ходу…

      И хреново то, что вторыми идут. Страшно. Хоть и не признаешься – позор на всю станицу, на весь род. У казаков так – как службу сломал, так потом и будешь.

      Страшно… Ночная трасса была полупустой – в то время как из города был сплошной поток машин. Встревоженные индусы [17] покидали город…

      – К бою! – шоркнуло в рациях…

      Казак перекрестился как сумел в тесноте башни, дернул затвор – с лязгом он встал на место, дослав первый патрон в патронник. Эту штуку со старого бомбардировщика сняли, там подача идет не лентой, а по проводу, и короб на целую тысячу патронов – под ногами путается. Ага… прицел. Прицел тут был старый, тоже с бомбардировщика…

      – А не спеши ты нас хоронить… – затянул кто-то.

      – Так… заткнулись, наблюдать за обочинами…

      Но все уже пели…

      А не спеши ты нас хоронить, А у нас еще здесь дела. У нас дома детей мал-мала, Да и просто хотелось пожить. У нас дома детей мал-мала, Да и просто хотелось пожить…

      На

17

Понятия Пакистан не было, было название «Северо-Западная пограничная провинция». Так что – индусы.