Седьмой этаж. Летняя история. Маргарита Глазова

какой-то абсурд, согласись, – улыбнулся он ей.

      Она улыбнулась в ответ.

      – Понятия не имею, может ангел заблудиться, или нет. Ты же знаешь, что к ангелам я не имею никакого отношения, – хмыкнула она. – Но, всё равно, ты прав, я что-то уж очень разнюнилась. Всё правильно, глупо сомневаться в себе и чего-то бояться. В конце концов, наверное, нет ничего удивительного в том, что я иногда чувствую усталость, мне же каждый раз приходится справляться с крайней степенью отчаянья, а это не может не требовать определённых душевных затрат. Так что, всё нормально, – оптимистично заявила Лин, уже нисколько не сомневаясь ни в его словах, ни в собственных утверждениях. – И вообще, я же вирефия, мне по статусу не положено унывать и быть пессимисткой, – с лёгкой иронией прибавила она и улыбнулась.

      – Точно, тебе не положено, – улыбнулся Пётр в ответ.

      Он отпустил её руку, помялся немного и не слишком уверенно поинтересовался:

      – Лин… можно мне спросить…?

      Она согласно кивнула.

      – Скажи… у вас с Никитой всё в порядке? – выдал он, чувствуя, что покрывается краской, и досадуя в душе на то, что разучиться краснеть ему, по всей видимости, по гроб жизни не удастся. – Я не в том смысле, я просто…, я к тому что…, – смущаясь всё сильнее и торопясь высказаться до конца, бормотал он, – просто, если у тебя есть личные проблемы, вдруг это может быть одной из причин того, что тебе сложно справляться с чужой болью…

      – Нет, Петь, у нас с Никитой всё хорошо, – спокойно сказала она, делая вид, что совсем не замечает его смущения. – Мне понятна твоя логика и, по идее, ты должен быть прав. Но вот, что странно… Ты ведь помнишь, как всё начиналось?

      Он кивнул. Ещё бы он не помнил.

      – Когда у меня появились эти способности, у меня ведь как раз всё было очень плохо на личном фронте, но я была рада помогать кому-то и ничего не боялась. Тогда мне даже в голову не приходило, что это может тяготить меня, – рассуждала Лин. – Всё тогда было так просто и понятно. И силы были, и уверенность в себе. Выходит, моё личное душевное состояние никак с этим не связано.

      – Выходит, так, – согласился Пётр. – Ну и отлично, значит, эту причину мы можем исключить…

      Он немного помолчал, потом прибавил:

      – Лин, я так понимаю, ты не рассказывала Никите о своей проблеме?

      – Нет, я не хочу, чтоб он об этом знал, – сказала она, выразительно на него взглянув.

      – Почему? Ты что, не доверяешь ему?

      – Доверяю, – усмехнулась Лин. – Просто… Петь, он и так боится за меня. Не говорит об этом, ни о чём не спрашивает, но я же чувствую, что он всегда очень беспокоится, когда я ухожу. Если я ему расскажу, он совсем перепугается и станет уговаривать меня никуда не летать. Нет, он не эгоист, и он меня понимает, – поспешила прибавить она, – он отлично всё понимает, но если он узнает, что что-то не так, ему плевать будет на весь мир и на чужие проблемы, ему важно будет только, чтоб со мной ничего не случилось. А я должна продолжать делать своё дело, и мне ни к чему