Азия roadbook: Автостопом без гроша. Егор Путилов

которых мы не знали. Увидев нас в коридоре, они злорадно улыбались, почесывая кулаки, решив, что мы задержанные. Мы в общем-то и сами уже начинали в это верить.

      Когда файв минитс истекли в 30-й раз, я решил взять кабинет «Биг Босса» на абордаж, быстро проскочив секретаршу и ворвавшись в комнату начальника. Босс лежал на диване с газетой «Вечерняя Кютахья» в каких-то трениках, курил сигару и совсем не оценил маневра. «ВОН!!!» – завопил босс, вскочив с дивана.

      В дверях столпилась половина отделения полиции, которая не знала, как на все это реагировать, и смотрела то на меня, то на босса. Это был мой звездный час. Нужно было громко и злобно потребовать звонка в консульство (ага, щаз, вице-консул как раз, наверное, пропивал наши 40 долларов за справки) и пообещать всех уволить.

      Вместо этого я скуксился («Будут бить!») и, потупясь в пол, сказал, что нам очень нравится Кютахья, ее добрые люди и ее отличные полицейские, но мы не смеем больше пользоваться их гостеприимством и хотели бы откланяться, если, конечно, большой господин не будет возражать.

      «Ха-ха-ха!» – дьявольским смехом расхохотался босс, сделав знак полицейским сзади.

      Глава пятая, в которой герои ощущают связь с родиной и раскрывают нигерийский заговор

      «Ха-ха-ха!» – страшным смехом захохотал начальник, сделав знак полицейским сзади.

      Те кучей вытолкали меня из кабинета босса в приемную, после чего притащили туда же Степу с рюкзаками. До рукоприкладства, правда, дело не дошло, так как полицейские были весьма смущены наличием в их богоспасаемом учреждении двух белых обезьян (вдруг ее тронешь, а она возьмет и сдохнет – позор на всю Кютахью). Остроты ситуации добавлял тот факт, что по-английски никто из них не говорил. Поэтому полицейские бестолково толкали друг друга и нас, выпучивали глаза и, делая вопросительный жест рукой, восклицали экспрессивно: «Ы?! Ы?!»

      Больше всего я боялся, что нас сейчас начнут обыскивать. Кроме кучи непонятных и явно фальшивых бумаг с печатями, полицейские обнаружили бы заначенные 1000 долларов, кража которых и была предметом заявления, и возникла бы неоднозначная ситуация («Ах вот где они были! Ну надо же… Ну спасибо, спасибо»). Ну а там до выяснения нас просто могли посадить в зиндан[28] – нравы в Кютахье, как я успел убедиться, были простые. Однако хитрые кютахьинские полицейские в своем желании навредить нам не успокоились – вместо физического насилия нас ударили по самому больному для каждого российского гражданина месту – его паспорту.

      

Как знают часто путешествующие люди (и как наверняка однажды узнают люди, путешествующие лишь иногда), российский паспорт – это не просто скучная книжка с визами и штампами, как у иных бездуховных наций, о нет! – это пуповина, связывающая гражданина РФ с его роем и осиной королевой-самкой. Поэтому потеря паспорта приравнивается к предательству, это практически потеря боевого знамени – отзвук тех счастливых времен, когда почти каждый гражданин, выпущенный

28

Зиндан – традиционная подземная тюрьма – темница в Средней Азии.