Книжный магазинчик прошлого. Эми Майерсон

только одна из них имеет отношение к истории».

      Я изучила каждую карточку, пока не нашла портрет водяного спаниеля по кличке Белль. Рядом с ней имелась записка с пояснением, что Белль свели с Наус, желтым ретривером, дабы вывести золотистого ретривера.

      – Не может быть! – закричала я. – Этого не может быть!

      Я не переставала прыгать и обнимать Билли, выкрикивая вразнобой какую-то ерунду.

      – Ну-ну, не все так очевидно, – предупредил он. – Сначала ты должна ее найти.

      Я рыскала по комнате в поисках конверта, в котором могла бы притаиться следующая улика. Фотография современного золотистого ретривера висела на дальней стене, между изображениями его прародителей. Она сильно выделялась своей простой черной рамкой. Я просунула руку в отверстие между фотографией и рамкой и достала карточку. На ней был написан адрес на бульваре Калвер.

      Выбежав из здания, не дожидаясь, пока мои глаза привыкнут к свету, я устремилась вниз по бульвару, мимо дряхлых фронтонов и автомастерских.

      – Миранда, притормози, – крикнул Билли, тяжело дыша и пытаясь нагнать меня.

      Я остановилась на светофоре между Венецианским бульваром и бульваром Калвер, но продолжала прыгать с одной ноги на другую, словно спортсмен, который поддерживает ритм сердцебиения.

      – Собака, собака, собака, собака, – повторяла я.

      Загорелся зеленый, и я пулей помчалась на другую сторону улицы.

      Билли не прекращал смеяться, пока мы бежали мимо знаменитого старого отеля, а затем и мимо ресторанов, расположившихся вдоль улицы. Моя цель находилась в нескольких кварталах от меня – зоомагазин, где продавали волнистых попугайчиков.

      – Хозяин, кстати, разводит и золотистых ретриверов, – объяснил Билли, переводя дыхание.

      В магазине чувствовался едва уловимый запах орехов. Высокий, лысеющий мужчина стоял за кассой и читал газету. Увидев нас, он исчез под прилавком и поднялся с маленьким ретривером. Я аккуратно взяла собаку из его рук. От щенка исходили тепло и запах сена. Поначалу он был сонным, но стоило прижать его к груди и потереться щекой о мягкую шерстку, как он оживился и принялся облизывать мое лицо. Я старалась крепко держать собаку, но щенок, подвижный и восторженный, все время норовил вырваться из объятий. Хозяин магазина предложил отпустить его побегать по комнате. Мы смотрели, как он обнюхивал пыльные уголки и бросался на металлические птичьи клетки. Билли не убирал руки с моих плеч, а мне хотелось закричать во весь голос, что он стопроцентно, абсолютно точно мой самый любимый человек на свете.

      Однако в следующий миг я вспомнила о маме.

      – Ты говорил с мамой? Как она к этому отнесется?

      Билли поднял щенка с пола и рассмеялся, когда тот резко потянулся к его лицу.

      – Ну как твоя мама сможет отказать такой мордашке?

      – Серьезно, дядя Билли. Она против животных.

      – Но ты же хочешь собаку, верно?

      – Больше всего на свете.

      Билли опустил щенка обратно на пол